Все прелести Технократии

И скривился от звона в голове. Одновременно с ним скривился и Барок. Но не от боли. Боль, вместе со всеми остальными чувствами оставалась сейчас у Рудольфа. Барок скривился от режущей сознание дымки, которая вдруг окутала центральную платформу. Между двух, отстоящих друг от друга на расстоянии полуметра консолей, напоминавших рога, заклубился странный, ни на что не похожий туман. И если колдующий над настройками Рудольф слышал всего лишь звон, то лишенный всех чувств, кроме транслируемой Рудольфом нейтральной информации Барок ни с того ни с сего вдруг почти физически начал ощущать плотную дымку, все сильнее окутывающую прибор.

Мало того, в глубине его усеченного на данный момент сознания вдруг зародилось непередаваемое чувство. Он не мог пока объяснить, что это такое, но каждым клочком своего существа ощущал силу, которая прячется за этой дымкой. Что это? Барок завертелся на месте, совершенно забыв о том, что он не контролирует тело. Просто ему до тянущей боли вдруг понадобилось узнать хоть что-то про это новое, пугающее явление, которое (он мог в этом поклясться) было ему знакомо. Именно ему, Бароку. Тому, старому, древнему, дополумраковскому. Барок изо всех сил растянул свое «я», пытаясь хоть краешком прикоснуться к происходящему. И чем больше он проникался этой дымкой, чем больше всматривался в нее, тем больше истончалась невидимая стена, отгораживающая его от его прошлого. От его собственного мира…. Ну же. Это же, это же….

…?!

Руди, сосед, что ты сотворил? Барок рванулся вперед… и неимоверным усилием воли сумел обуздать дрожащее, рвущееся наружу сознание, стремящееся дотянуться, прикоснуться, достать эту часть своего прошлого. Важную (отчего-то Барок был в этом уверен, как никогда), неимоверно важную часть. Но тш-ш. Судя по торжественности эмоций, Рудольф приступил в финальной части.

Рука Рудольфа, держащая шарик, потянулась вперед. Неуверенно, как будто незряче, она понесла шарик к клубящейся дымке. Попробовала положить шарик на дымку – не получилось. И не могло получиться: дымка, как живая, вывернулась прямо из-под шарика. Рудольфу пришлось опускать шарик на самый край звенящего облака. Еще попытка, и опять неудача. Да что он, не видит, что ли?

– Правее, правее, – не выдержал Барок.

– А? – очнулся от напряженной сосредоточенности Рудольф.

– Она убегает от тебя, – пояснил Барок.

– Кто? – не понял Рудольф.

– Дымка, – Барок больше не мог оставаться безучастным наблюдателем. – Ты пытаешься положить шарик на эту дымку, но – на край, а она, как магнит, выворачивается. Надо попасть точно на верхнюю точку, тогда получится.

– Что получится? – удивился Рудольф. – Ты знаешь, что я делаю?

– Понятия не имею, – честно признался Барок. – Но я вижу, что пытаешься положить этот шарик на сгусток какой-то дымки, а у тебя не получается потому что надо класть точнее.

– …?

По молчанию Рудольфа Барок понял, что терминология у них различается более чем кардинально.

– Здесь нет никакой дымки, – медленно, словно ребенку, начал объяснять Рудольф. – И это не шарик, а ….

Он замялся, подыскивая слово, которым можно объяснить явление неспециалисту.

– … поглотитель энергии, – нашелся он, наконец. – Между двумя излучателями, – он показал на «рога», создается поле, которое настраивает поглотитель на определенные действия в отношении аналогичных полей. И потом он становится способен действовать автономно.

Пауза.

– Ты с кем сейчас разговаривал? – поинтересовался через несколько секунд Барок, так ничего и не уяснивший из проникновенной тирады разогнавшегося Рудольфа, впервые за все это время почувствовавшего себя в своей тарелке.

– С тобой, – не нашелся больше ничего ответить Рудольф. – А что, ты не понял?

Он коротко задумался.

– Хорошо, попробуем по-другому, вот этот….

– Не будем пробовать, – перебил его Барок. – Ты просто положишь этот шарик, и покажешь, что из этого выйдет. А я постараюсь тебе помочь. Хорошо?

– Хорошо, – согласился несколько сбитый с толка Рудольф. – Начали?

– Ты делаешь, ты и решай, – пожал несуществующими плечами Барок.

Рудольф насупился, но все же ничего не сказал и вернулся к своим приборам. Загадочная дымка все так же висела между «рогов». Рудольф протянул руку.

– Выше, – скомандовал Барок. Рудольф послушно поднял руку с шаром. – Еще. Чуть правее. Еще. Выше. Еще. Левее, еще.

Дымка вертелась, извивалась, убегала от тянущейся к ней руки, как живая. Она как будто предугадывала следующее движение Рудольфа и стремилась оказаться как можно дальше от приближающегося шара. Барок пытался как можно точнее направить руку Рудольфа, но тот все время запаздывал. Не успевал, не слышал вовремя. И в конце концов сдался.

– Не могу, – он опустил дрожащую руку с шаром. – Не получается. В прошлый раз я тоже мучался несколько часов. Я уже думал все, не получится, но оно как-то само случайно вышло. А в этот раз – видишь, никак.

– Вижу, – сварливо отозвался Барок. – Ничего толком сделать не можешь.

– Да я…, – вскинулся, было, Рудольф.

– Да ты, – перебил его Барок. – Не можешь – подвинься, дай сделать тому, у кого получится.