Все прелести Технократии

– И что ты сделал? – Рудольф строго смотрел на Донката, как будто не его он только что хотел уничтожить. Как будто это не он проиграл, лишился тела, чуть не умер, а теперь сам стоял перед расстрельной командой. – Ты понимаешь, что ты сделал? Еще немного, и мы бы отправили его домой, – Рудольф неосязаемо кивнул в сторону искрящегося Барока. – Он бы исчез, а я ушел бы сам, что мне тут делать? Души возвратились бы домой, ты – тоже. Проблема была бы решена. А теперь что?

Степа молчал, отчетливо представляя себя персонажем древней земной сказки, где главный герой сжег какую-то шкурку животного, в которого превращалась его жена. Он, помниться сжег ее раньше времени, не дотерпев там немного, и потом огреб с этого немереное количество проблем. Донката, похоже, ждала подобная участь. Правда, в той сказке, помнится, все закончилось хорошо. А тут?

Подождите, Степа нахмурился. А этот «Рудольф», он не сильно наглеет? Донкат встряхнулся, возвращая стоящий на ушах мир в нормальное положение. Ничего, что это он здесь представитель сильной стороны?

– Тон сбавь, – воткнул в Рудольфа возмущенный взгляд Донкат. – И вспомни, что именно и как, вы с ним, – он кивнул на все еще пребывающего в прострации Барока, – устроили на планете, и во всем слое. Да тебя надо…. Вместе с твоим подельником….. Если до вас доберутся….

– Степочка, помоги ему, – золотая бабочка с голосом Селены вдруг запорхала перед его лицом, нежным голоском, увещевая возжаждавшего крови Донката. – Степочка, он не со зла, он домой хочет. К жене, к дочке.

Донкат скривился как от зубной боли. Селена, и ты туда же? Опять? Ну конечно, их всех тут хлебом не корми, дай пожалеть страдающего семейного человека. А он, значит, воплощение вселенского зла, питающегося безвинными младенцами. Как же, как же…. Ути муси пусечки…. Тьфу. И ничего, что десять минут назад она обвиняла его в бессердечности? О, женщины….

– Помочь? Я буду ему помогать? Он домой хочет? – с каждым словом Донкат распалялся все больше и больше. Перед глазами вставала орбита Алидады и разорванные на куски крейсера. И медленно плывущие в пустоте трупы…. – А то, что он на орбите натворил, сколько людей положил – это не считается? Им домой не надо? Это только он домой спешит?

– А их сюда никто не звал, – еще одна золотая бабочка вспорхнула перед Степой. Только она не стала летать туда-сюда, а вопреки всем законам аэродинамики замерла на одном месте. – Это они сами сюда пришли, чтобы отобрать то, что им не принадлежит. Все сломали и получили по заслугам. Так что наш «похититель» тут ни при чем. Степа, и правда, помоги ему, пожалуйста. А мы тут закончим – и сразу по домам. Тем более, что ведь никто из нас не пострадал.

Еще и Элечка, поскольку никем другим эта бабочка быть не могла. Степа повернулся к Бароку….

Перед замершим прямоугольником медленно плыла изумрудно-зеленая звезда, рисуя в воздухе прекрасные узоры. Барок завороженно следил за ней, не в силах оторвать глаз. Вот танец звезды закончился. Она подлетела к Бароку, чуть коснулась его лица, на секунду озарив его призрачным светом, и отпрянула, прощаясь.

И в следующую секунду она оказалась перед Степой, составив компанию просящим бабочкам.

– Я тоже прошу за него, – раздался глубокий женский голос. – Я знала его. Их…. Его и их. Когда они были и по отдельности и все вместе. Мне нечего сказать, – звезда на секунду замерла в своем танце, – кроме того, что я прошу за него. За них. За всех вместе и за каждого в отдельности. Я для вас никто, но знайте, что если с ними случится что-то плохое, то одни несчастным человеком в этой галактике станет больше. А их смерть не изменит ничего….

Повисло молчание. И, это Степе показалось, или со стороны Селены донесся всхлип. Или даже от Элечки?

Ну … женщины…. Это какой-то заговор.

– Степа, – еще раз умоляюще попросила Селена. – Ну что мы потом с ним будем делать? Он же здесь останется….

– У тебя десять секунд, – развернулся к Бароку Донкат, приняв решение. Он и вправду плохо себе представлял, что он будет делать с нематериальной сущностью… двумя…, оставшимися … э-э, здесь. – Успеешь исчезнуть – твое счастье. Я тебя не вижу.

Он крутанулся к Рудольфу, а тот как раз тянулся за отлетающей от него звездой. Экие небесные светила пошли любвеобильные….

– А тебя я вообще…, – начал Степа, но продолжить не получилось.

Силуэт Рудольфа вдруг смазался, задрожал, начал бледнеть и исчезать.

– А меня вообще нет, – прошелестело темное пятно, потихоньку растворяясь в накатывающих волнах полумрака. – Я тебе кажусь. Но, может быть, я еще приду. И мы поговорим. Ты необычный.

Степа от такой наглости даже опешил. А тающее пятно прошептало, сливаясь с полумраком, теряясь в мерном покачивании зеленоватых волн.

– А сейчас запомни, меня не было никогда…. Не было, не было, не-е-е бы-ы-ло-о-о….

Донкат моргнул в изумлении. Рудольф растворился в полумраке, как будто его и не существовало…. Ищи его теперь. А надо? Висящая в пространстве изумрудная звезда горько-горько вздохнула.

– Ну, знаете, – выдохнул Степа и повернулся к тоннелю.