Все проплывающие

Здесь было много поваленных деревьев и ям. Зимой тут вели санитарные рубки, все годное в переработку вывезли, а хлам оставили. Трухлявые бревна и толстые сучья лежали грудами. Под ногами хлюпало. Следы тотчас заплывали черной водицей. Леша перешел на шаг. Где же Вилипут? Однажды он увидел спину Ируса и стал ждать, что вот сейчас появится и мальчик. Но его не было. Во второй раз он увидел Ируса, когда тот бегом поднялся на взгорок, поросший сосенками. Уж тут-то Вилипут обязательно должен был обнаружиться. Может, он потерял след? Леша торопился. Ноги скользили на мокрой траве. Дождевые струи текли по лицу, стекали за ворот, но Леонтьев уже ни на что не обращал внимания. Он не имеет права уйти из леса, если не найдет Вилипута. Он должен это сделать. Во что бы то ни стало. Он упал и больно ударился коленкой о сук. Ему показалось, что слева мелькнула чья-то тень, и он бросился туда. Нога скользнула на гнилом бревне, скрытом травой, и он полетел в яму, спиной бухнулся в вязкую и липкую грязь… Сверху сыпались и сыпались сучья и бревна, погребая его на дне. Все. Он был вбит по грудь в грязь на дне глубокой воронки – таких следов от авиабомб в этих лесах было много. Ноги придавлены бревнами. Ружье торчало из грязи стволами вверх, увязнув выше замка. Он попытался освободить ноги, но из этого ничего не вышло. Тяжелые гнилушки прочно зажали его в этой ловушке, и с первого раза он не смог даже дотянуться до ближайшего бревна. Тяжело дыша, откинулся на спину. Тело облеплено льдистой жижей. Сквозь папоротники, росшие на краю воронки, сыпал дождь. Леша зажмурился и дернулся всем телом. Острая боль ударила в ноги, отдалась в животе. Дела. Ну и дела. Похоже, обе ноги сломаны ниже колен.