Всё Простоквашино (сборник)

– Я хочу получить письмо от Утренней Звезды.

– Это следующим заходом, – сказал профессор.

Он наехал стрелкой на значок телекамеры, и она включилась. Музей был закрыт. Посетителей не было. В музее было темно. Было совсем неинтересно.

– А звук можно сделать погромче? – вдруг спросил Матроскин.

– Можно. А зачем? – спросила Катя.

– Очень нужно, – сказал кот.

– И мне нужно, – поддержал его Шарик.

Профессор сделал звук на полную мощность. Но ничего не услышал.

– Что-то пилят, – сказал Матроскин.

– Где? – спросил профессор. – У нас или в музее?

– В музее, – сказал Шарик. – Пилят пилой по кости.

– Ой, – сказал глазастый дядя Фёдор. – Видите, чей-то локоть высовывается.

Все заметили – на краю экрана мелькала чья-то рука.

– Караул! – сказал Матроскин. – Это чучело мамонта! Я как сейчас помню, что оно там в углу стояло. По нему всё время мыши бегали. Кто-то отпиливает у него бивень. Это воришки.

– Немедленно звоним в Москву, – сказал профессор Сёмин.

Он быстро набрал телефон папы дяди Фёдора и всё ему объяснил. Папа дяди Фёдора позвонил в милицию и всё ей рассказал. Милиция сразу всё поняла и ответила, что примет меры.

Дядя Фёдор, Матроскин, Шарик и все-все, не отрываясь, смотрели на экран. Вот раздался грохот, очевидно, рухнул на пол отпиленный бивень. Потом раздался жалобный крик. Очевидно, этот бивень упал на ногу жулику. (Бивень мамонта весит все двести килограммов.)

Потом хромающий жулик появился на экране. Он с трудом нёс огромный бивень.

Потом появились два милиционера и помогли ему. Хотя видно было, что он их не просил.

– Ну и как теперь, – спросил Печкин, – мамонт будет без клыка?

– С клыком, – сказал профессор Сёмин. – Сейчас есть такие клеи, что лучше любого железа держат. Бивень у мамонта будет как новенький.

Тут на экране появился директор Палеонтологического музея в домашнем халате и с котлетой в руке и сказал в камеру:

– Дорогие неизвестные друзья! Спасибо вам, что вы спасли наш бивень. Теперь вы можете приходить в наш музей бесплатно до тех пор, пока вы не умрёте от старости.

И он поклонился нашим друзьям.

Глава 5 Переписка с утренней звездой и другие дела

– Давайте вернёмся к Утренней Звезде, – предложил Печкин.

– Хорошо, давайте вернёмся, – согласился профессор Сёмин. – Сейчас мы заглянем в наш почтовый ящик и увидим, что она нам написала.

– Дело в том, – сказала дяде Фёдору девочка Катя, – что каждый интернетчик имеет в Интернете свой почтовый ящик.

И все другие люди из Интернета могут присылать ему письма прямо на экран.

Профессор стал колдовать кнопками компьютера и наконец вызвал на экран послание от Утренней Звезды. Оно возникало на экране постепенно, частями. И Эрик Трофимович по частям его читал. Письмо начиналось по-английски:

...

Дорогой Две-Недели (Половина месяца)!

У тебя очень сложное имя: Просто-Кватчино-Петчкин-Игор-Изванно-Витч! Наверное, ты испанец!

Я буду звать тебя просто дон Почтальон, потому что ты большой и сильный!

– Очень красиво звучит, – сказал дядя Фёдор. – Дон Почтальон.

Все с ним согласились.

А Печкин сразу развернул плечи под пиджаком, надул грудь и действительно стал большим и сильным на какое-то время.

Профессор Сёмин продолжил чтение письма. Дальше оно было написано по-русски (со словарём):

...

Я умею говорить по русский плохо.

Я хочу учить русский.

Я любить изучать язык. Это очень полезный.

Моя имя есть Нэнси.

Никто моя (мой) не понимать и моя (мой) не жалеть.

Моя очень тоскуть – (-ют, – ет) на мой небосвод в одиночь.

– Моя-мой тоже никто понимать нет! Моя-мой тоже жалеть нет! – сообщил окружающим Печкин. – Моя очень, очень тоскуть – (-ет, – ют) на мой небосвод в одиночь.

Матроскин тихо сказал девочке Кате:

– Он сам виноват – ют-ят, что его никто понимать нет. Потому что он очень вредный.

Печкин услышал и говорит:

– Моя-мой, может, потому и очень вредный есть, что моя-мой никто понимать нет. А как моя начнут понимать, я сразу другим человеком сделаюсь.

– Это мы уже слышали, – проворчал кот. – Кто-то давно обещал другим человеком стать, если ему велосипед купят.

– Я был не прав, когда так говорил, – сказал Печкин. – Велосипедами человеческой души изменить нельзя, а человеческим теплом можно.

Профессор Сёмин продолжал читать послание Одинокой Звезды:

...

Я мечтать – (-ет, – ют) о доброта.

Я стремлять – (-ют, – ет) к людям.

– Ну надо же, – отметил Печкин. – Я тоже мечтать о доброта и тоже стремлять к людям.

– Наверное, вы родственные души, – сказал профессор Сёмин. – Так часто бывает, что люди находят себе друзей через Интернет.

...