Все против короля

– Да-да, – подтвердил Кныш, вернувшийся в гостиную, – я тоже имею честь быть знакомым с Кудринцевым. Владимир Дмитриевич сегодня рассказал мне практически то же самое. Как его подставил этот Борщинский! Представляете, все это произошло при мэре! Хорошо, что Бурляев адекватно на это отреагировал.

– Кошмар! – супруга Порфилко с жаром всплеснула руками. – Из-за такого проходимца можно ведь и директорского кресла лишиться. Я всегда говорила, что к подбору кадров надо подходить очень скрупулезно.

– Татьяна Эльдаровна, вы совершенно правы, – вторил ей Кныш. – У этого механика, как выяснилось, еще и диплом поддельный. Срок ему точно светит, причем по совокупности нескольких статей.

Ай да Кудринцев! Он, как базарная баба, разносил грязные слухи по всем своим знакомым. Как это низко для человека, причисляющего себя к элите Горовска. Это обстоятельство укрепило меня в том, что я не зря взялась мстить Кудринцеву. Владимира Дмитриевича следовало наказать по полной программе. Мы с дедом переглянулись. Кажется, он тоже уже ни в чем не сомневался.

– Странно, – сказала мне Ромашкина, и я заметила, что паутина тонких морщин прорезалась сквозь толстый слой тонального крема. – Может, они о другом человеке говорят? Тот Борщинский, которого я знаю, очень образованный и глубоко порядочный человек. Знаете, Полечка, я много лет работала директором музыкальной школы, у нас был очень дружный коллектив, мы все праздники вместе отмечали, со своими семьями... Муж Неллечки прекрасно поет... У него великолепный баритон!

– Александра Владимировна, если у человека хороший голос, то это еще не говорит о том, что он не может быть негодяем, по которому тюрьма плачет, – высказался Порфилко и взялся за графинчик с водкой.

Я воспользовалась замешательством Ромашкиной и встала из-за стола. Дед тут же подвел меня к Кнышу.

– Вот моя внучка Полетт, как я уже говорил, она хочет брать уроки верховой езды.

– А с чего это вдруг? – тренер с удивлением, нет, даже с подозрением посмотрел на меня. – Обычно интерес к лошадям проявляется в раннем детстве. А когда девушки... скажем так, в двадцать лет начинают внезапно интересоваться верховой ездой, то это может означать только одно...

– Да, Петр Николаевич, ты прав, – поспешил вставить реплику дед, – это дань моде.

– Не думаю. Это нечто другое. Полина, признайтесь, – Кныш прищурил глубоко посаженные глаза, – вы вдруг захотели брать уроки верховой езды именно сейчас вовсе не потому, что ваша основная цель научиться держаться в седле! Если бы это было вашей давней мечтой, то вы непременно уже предприняли бы шаги к ее осуществлению. Тем более секция верховой езды давно существует в нашем городе, и вы, как мне показалось, располагаете средствами, чтобы ее посещать. Я подозреваю, все дело в одном человеке, не так ли?

Признаюсь: я сначала подумала, что Кныш каким-то таинственным образом влез в мою или дедову подкорку и прочитал наши тайные мысли. Но потом я вспомнила про Алинку Нечаеву, которая, преодолевая брезгливость, стала посещать конюшню ради Геннадия. Мне сразу стало понятно, к чему клонит тренер.

– Да, Петр Николаевич, вы правы. Мой новый знакомый занимается конным спортом, и я хотела бы сделать ему сюрприз, – сказала я и увидела, как погрустнело лицо Вадима, который вот уже несколько минут описывал вокруг меня круги.

– Ну вот, я так и знал! Полина, позвольте полюбопытствовать, как имя вашего молодого человека?

– Я не думаю, что вы с ним знакомы. Он не горовчанин.

– Значит, я все-таки прав, – тренер самодовольно улыбнулся. – Признаюсь вам: я не люблю заниматься с такой категорией учеников, но для вас готов сделать исключение.

– То есть вы согласны?

Кныш не торопился отвечать утвердительно, он смотрел-смотрел на меня, потом спросил:

– Вы позволите задать вам еще несколько вопросов?

– Конечно.

– Как вы, собственно, относитесь к лошадям?

– Нормально.

– Нормально, – Кныш усмехнулся. – Видите ли, Полиночка, данный вид спорта, да и развлечения тоже, невозможен без заботы о другом существе. Вы это понимаете?

– Да, я это понимаю.

– То есть вы готовы ухаживать за животными? Чистить их, кормить...

– А разве в конюшне нет обслуживающего персонала? – спросила я и наткнулась на презрительный взгляд домработницы Ромашкиных.

– Есть, но для того, чтобы лошадь привыкла к вам, слушалась вас, необходимо о ней заботиться. Так вы сможете лучше узнать друг друга...

– Я не против.

– Надо понимать, вы не боитесь лошадей? – уточнил Петр Николаевич. – Это уже хорошо, потому что лошадь – это командное животное. Если скакун почувствует, что наездник его боится, то ничего хорошего из этого тандема не получится.

– На этот счет не сомневайтесь, я не боюсь лошадей.

– Хорошо, – без особой радости в голосе сказал тренер, – если вы завтра не заняты, то я готов уделить вам время. Я буду на конюшне с десяти утра и примерно до шести вечера. В котором часу вы сможете подойти?

– К одиннадцати, – ответила я, немного подумав.