Все против короля

Оставив машину за кладбищенской оградой, я направилась к полуразрушенной конторе, где обретались бомжи. Не скрою: в моем кармане, на всякий пожарный случай, лежал газовый баллончик для самозащиты. Все-таки инстинкт самосохранения – сильный инстинкт. Чем дальше я шла по тропинке между холмиками с крестами, тем больше мандражировала. Поздний вечер, кладбище, где-то совсем рядом злобно лаяли собаки. Все это здорово щипало нервы. «Может, вернуться домой и приехать сюда завтра днем?» – подумала я, но назад пути уже не было. Вдалеке показались две темные личности, которые меня заметили и ускорили свои шаги в моем направлении.

– Эй, краля! – крикнул хриплый голос. – Ты часом не заблудилась? В такое-то время на кладбище забрела одна. Гони соточку, можно две, и вали отсюда, пока другие про тебя не прознали! Увидят – не отпустят, не то что мы.

Я остановилась в нерешительности, а бомжеватая парочка подошла ко мне вплотную.

– Тебе, что, покойник свиданку назначил? – сострила тетка в лохмотьях, внимательно рассматривая мою старенькую, но вполне еще приличную одежду. – Дура, тебя здесь быстро возьмут в оборот, а потом в могилку к кому-нибудь определят. Гони бабки по-хорошему, а мы посмотрим, чтоб тебе спокойно дали уйти. Нечего по кладбищам в одиночку шляться! Малахольная!

– Погоди, Люся, я, кажись, ее вспомнил. Она в начале лета уже сюда приходила.

– Да, – кивнула я, – приходила. Теперь у меня снова дело к вам появилось. Выручите меня и на этот раз?

– Дело, говоришь, – нищий замялся. – У нас, знаешь, здесь люду много нового прибавилось. Дикие они, беспредел творят. Ты с ними не столкуешься. Лучше уходи подобру-поздорову. Только соточку дай, от тебя ведь не убудет.

– Да, подай, Христа ради, – стала канючить его подружка. Я сунула ей заранее заготовленные пятьдесят рублей. Она тут же спрятала купюру за пазуху и, склонившись, пропела: – Благодарствуй. Сынок у меня здесь схоронен и мамка с папкой. Слушай, подай еще на помин их душ, я за твое здоровье молиться стану.

– Молиться за мое здоровье необязательно.

– Слушай, я вспомнила, кто-то из твоих тоже здесь лежит. Мы на их могилке познакомились, так ведь? – спросила Люся, и я ей кивнула. – Я за их упокой свечку в здешней часовне поставлю.

– Это лишнее. Мне нужна конкретная помощь. Разумеется, я вас за это щедро отблагодарю. Можете сами взяться за работу или еще кого-то позвать.

– Щедро, говоришь? – переспросила тетка и как-то нехорошо посмотрела на меня. У меня аж мурашки побежали по коже.

– Ну давай перетрем, чего надо-то, – заинтересовался бомж, которого звали Васей. Я это вспомнила.

– Мужика одного уму-разуму надо поучить. Мешается под ногами, не в свои дела лезет. Вы сможете его на место поставить?

Нищие переглянулись и согласно кивнули друг другу, заинтересовавшись возможностью заработать.

– Что ж, можно и проучить, – сказал Вася. – Он из богатеньких?

– Так, шушера, – махнула я рукой. – На конюшне навоз убирает, тачка у него старая-престарая...

– Все равно дельце-то денег больших стоит, – сказал нищий и стал прикидывать в уме, сколько бы ему запросить.

В это время со стороны кладбищенской конторы донеслись какие-то неясные звуки, которые по мере приближения стали приобретать форму пьяного ора. Вероятно, бомжи вышли на охоту. Тетка совершенно неожиданно схватила меня за руку и потащила к какой-то могиле. Я стала вырываться, не понимая, что она задумала, но тщетно. Хватка у нее была сильная.

– Не дергайся! – прикрикнула она. – Спрятаться надо. У нас здесь все доходы в общую копилку идут. Так хмырь один новый придумал. А нам зачем со всеми делиться?

– Незачем, – согласилась я.

– Вот здесь за памятником сиди и не высовывайся, тебя никто не должен видеть. Мы с Васькой к тебе подойдем.

Бомжиха Люся отпустила мою руку и, заорав какую-то песню, пошла обратно к дороге. Выглянув из-за памятника, я заметила неясные силуэты подошедших к ее дружку бомжей. Их было пятеро или шестеро. Оказывается, среди этого контингента существовала конкуренция и своеобразный рэкет. Парочка, на которую я напоролась, не хотела делиться со всеми своими собратьями обещанным мною вознаграждением. Я их прекрасно понимала. Выгодные предложения здешним жителям поступали, наверное, нечасто, если вообще поступали.

Темнота сгущалась, пьяные голоса то удалялись, то приближались. Я устала сидеть за мраморным памятником на корточках и встала во весь рост, чтобы немного размяться. Меня начал бить нервный озноб. Он стал еще сильнее, когда я заметила, что от толпы отделились три фигуры и направились в мою сторону. Я на всякий случай перепряталась за другой памятник.

– Эй, краля, – шепотом позвал бомж Вася, – ты еще здесь?

Я медлила с ответом, чего-то выжидая.

– Сбежала, поди, – предположил какой-то мужик. – Надо было с ней Люську оставить, чтоб стерегла ее. Эх, лохи, такой куш упустили! Я пошел к остальным. А ну вас...

– Подожди, не могла она уйти, – сказала Люся, – мы бы ее заметили у выхода. Я туда все время смотрела. Да и зачем ей уходить, дело у нее к нам было.