Все против попаданки

В мире, где я прожила много лет и многое повидала, были ведьмы, ясновидящие, астрологи, духовные гуру. На полном серьезе работодатели могли отказать кандидату с «неправильным знаком зодиака». Более умные представители этого жадного до денег племени предпочитали не спорить… хотя бы со мной.

Староста посмотрел на меня так, словно я легкомысленно объявила — мне наплевать, какой Овен человек. Впрочем, надо отдать должное, священники и в том — прежнем — мире не жаловали это все, кто-то говорил — конкуренция, я же считала: вера — это все-таки про себя, про совесть и про аллюзии, а не про то, что виноват кто угодно и что угодно, от даты рождения до коллеги, воткнувшего иглу в трудовой договор.

— В чем отличие ведьмы, терзающей жертву, от зверя? — повторила я свой вопрос и указала на изувеченное тело. — Взгляните сюда и скажите.

— Известно, сестра, — проворчал староста без почтения и подходить даже и не подумал, — ведьма без шерсти.

Не то, покачала я головой, они уперлись в то, что виновник тот, кого не существует и никогда не существовало, а мне нужно нечто, что даст ответ: оборотень или же человек. Пока чаша весов была на стороне брата Грегора: раны, рваные раны на голове.

Я сделала задумчивый шаг вперед. Оборотень — это первоначально зверь, но зверь, все равно имеющий разум. Чуть больше разума, чем у животного. Как он тащил свою жертву, почему бросил ее?

Я не думала, как выгляжу сейчас в глазах крестьян: монашка, присевшая на корточки рядом с телом, забывшая о том, на что это тело похоже. Я смотрела на потеки крови — единственные улики, которые могли мне хоть что-то дать. 

Неразумно, думала я, сознавая, что совершаю ошибку. Я ищу не факты, а подтверждения своей версии. Мне рано искать, потому что все, что у меня на руках есть — то, что единственная подозреваемая физически не могла в эту ночь исчезнуть из монастыря. Но больших доказательств у меня все равно не будет, твердила я про себя, всматриваясь в темные полосы.

Зверь тащил жертву и бросил. Бросил, потому что ее неудобно тащить. Почему, ведь тот, кто обладает зачатками разума, сообразил бы, что можно иначе: за конечности, за одежду — не под собой, а за собой… Одежда. Порванная. Кровь размазана по всему телу и не так, как если бы жертву просто по земле волокли… Тело путалось под ногами чудовища, державшего голову в огромной пасти. Зверь крупный. Или не зверь. Следы зубов, царапины, отпечаток лапы… 

— Да хранит нас Милосердная, — расслышала я произнесенные в ужасе слова.

— Я ищу следы шерсти, — громко сказала я. — Вы тоже могли бы помочь.

И ты могла бы помочь, обратилась я к молчащей сестре Шанталь. Что ты знаешь об оборотнях еще, что я могу увидеть сейчас же? Второго шанса у меня может не быть. Близость сияющей воды… И я поняла, что ошиблась.

Близость сияющей воды превращает оборотня в зверя. Роза, та самая Роза, которую я сочла оборотницей, напала не на мужчину и не на женщину — на того или на ту, кто ни то, ни другое. Монахиня и монах — бесполы. Но я заблуждалась. Роза была со мной в погребе, где сияющая вода, и не смогла бы сопротивляться ее силе и магии. Это значит, я свободна в своих заключениях: зверь или человек. Чудовище.

Какое чудовище могло разорвать так одежду? Тянуло несчастного одновременно в разные стороны, но каким образом? Крестьяне могли думать, стоя за моей спиной, что угодно, потому что я чуть ли не носом водила по изодранным в кровь бледным рукам. Отпечаток челюсти, рваный рукав, и рубаха пошла на груди драной тканью, отпечаток челюсти на правой руке… разрыв… 

— Брат Грегор?

Я крикнула громче, чем стоило, но я и не ожидала, что он возится в колосьях от меня буквально метрах в пяти. Чем бы он ни был занят, отозвался он моментально.

— Сестра? 

— Вы что-то нашли, мой брат? — Брат Грегор помотал головой, а я указала на тело: — Как полагаете, брат, как его волокли?

Если он придет к тому же выводу, что и я, мне уже будет проще. Брат подошел, отирая о штаны испачканные в земле руки, вопросительно посмотрел на меня.

— Рубаха, — прошептала я, чтобы крестьяне меня не слышали. — Брат, охотятся ли оборотни стаей?

Он жестом переместил свет ниже, и губы у него скривились так, будто я уточнила какую-то нелепость. Но он не съязвил, только снова помотал головой. Я ждала: он должен был увидеть то, что и я. И ждала долго.

— Похоже, сестра, что его волокли, — наконец скупо заметил брат Грегор. — И еще — рубаха, — он бросил на меня очень быстрый и невероятно изумленный взгляд и сразу вернулся к телу. Теперь он тоже присел на корточки и рассматривал жертву не менее пристально, чем это делала я. — И очень похоже, что в самом деле было два… два зверя? 

Брат был в сомнениях. Казалось, он сам не очень верил тому, что видел и говорил, но мы видели одно и то же: он, послушник, маг, охотник, опытный и умелый, несмотря на возраст, и я, монахиня, юрист, не имевшая понятия о чудищах из темноты, но умеющая осматривать место происшествия и замечать то, что не видят простые люди. У нас вышел любопытный тандем — охотник и попаданка. Занятная команда.