Все против всех. Гражданская война на Южном Урале

Вместо этого умерщвление Романовых растянулось почти на год, стало уделом тайной политики. Чего стоит та же «секретная миссия» Яковлева или привлечение к подготовке казни главы Уральской ЧК Ф. Лукоянова, который несколько раз специально приезжал из Перми в Тобольск и Екатеринбург, перлюстрировал дневники Николая II, а затем организовал грандиозную провокацию переписки «заговорщиков–монархистов» с пленным царем — и все с целью создания компромата на Николая! А незадолго до роковой ночи 17 июля внезапно исчез из Екатеринбурга.

Кстати, Яковлев после ипатьевских событий тоже спланировал весьма далеко — аж в занятую белыми Уфу, где его официально… расстреляли. А через несколько лет он, живой и здоровый, под фамилией Стоянович, объявляется в Китае — советником у Сунь–Ятсена.

В общем, идет грандиозное заметание следов — так что и сейчас не всегда удается до всего докопаться. Объяснение этому может быть только одно: руководство РКП(б) в лице Ленина и его ближайшего окружения проводило уничтожение династии не как акт пролетарской мести, а, скорее, как некое подобие современного терроризма, когда выставляются определенные требования с угрозой в противном случае перестрелять заложников (зачастую — поэтапно). Отсюда и распространение фальшивок типа «царь казнен, семья эвакуирована в надежное место», отсюда и настойчивое стремление снять с себя ответственность за содеянное. «Мы тут ни при чем, это местное самоуправство, так что думайте, господа, и мотайте на ус» или что-нибудь в этом роде.

Отсюда и желание впоследствии спрятать концы в воду (в спецхран). Отсюда, на мой взгляд, и установка на пересечение интереса даже к месту преступления — от многократного перезахоронения трупов до разрушения самого ипатьевского дома. А официальный расстрел последних Романовых в Петрограде в 1919 году, судя по всему, — знак того, что, когда большевики прекратили тайный торг с заграницей во второй половине 1919 года, им уже не нужно было думать об эмиграции — победа клонилась на их сторону.

Теоретически все это вполне четко обосновано Лениным в уже упоминавшемся «Письме к американским рабочим», где вождь революции недвусмысленно заявляет о готовности вступить в соглашение (и контрсоглашение) с любой политической силой для сохранения своей власти, «пожать руку партнеру, которого бы с удовольствием повесил» (буквально так!) и, опять-таки с позиции политического прагматизма, быть готовым в любой момент не только отказаться от соглашения, самим же заключенного, но и предпринимать любые действия, которые представляются полезными для себя. «Морально все, что служит революции», — это у Нечаева, духовного отца Ильича, из «Катехизиса революционера». Именно такая стратегия своеобразного «аморального прагматизма» в конечном результате и принесла большевикам победу. И все это мы, как в капле воды, видим в отношении к свергнутой династии: не просто уничтожить (а уничтожить все равно, обязательно!), но извлечь из этого уничтожения максимальные политические дивиденды.

Вот что стоит, на мой взгляд, за странными играми вокруг обреченной семьи весной и летом 1918 года. Вот в чем «подводная часть айсберга».

Российская смута и национальный вопрос

В связи с историей убийства царской семьи в последнее время часто поднимается щекотливый вопрос — о роли инородцев в русской революции. Особенно в почете эта тема на страницах национал–патриотических изданий. Отталкиваясь от абсолютно бесспорного факта — наличия большого количества представителей нацменьшинств в верхнем и среднем звеньях большевистского руководства первых лет советской власти, а также участия их в трагедии в доме Ипатьева, «патриотические» авторы делают далеко идущие, чаще всего антисемитские выводы о разрушительной роли, которая якобы была стратегией малых народов (в первую очередь, естественно, евреев) в отношении России. Такая точка зрения не только безусловно аморальна, так как призывает к национальной розни и культивирует отрицательное отношение к целым народам за реальные или вымышленные прегрешения отдельных их представителей, но и является плодом невольного или умышленного игнорирования исторических реалий.

Антисемитизм, к примеру, в последние десятилетия существования Российской империи, как минимум, с 1881 года, был государственной политикой. Отступление от него было связано с реформами Александра II и вызвало огромные надежды среди еврейства, которые были похоронены контрреформами Александра III. Абсолютная порочность этой политики была очевидна для всех здравомыслящих людей. Великий русский политик–реформатор граф С. Витте описал в своих мемуарах следующую сцену. Александр III задал ему изумительный вопрос: «Вы что, за евреев?» На что Витте попросил разрешения ответить встречным вопросом и, получив согласие, спросил императора: «Ваше Величество, можете ли Вы утопить всех евреев в Черном море? Если нет, то дайте им все гражданские права — третьего не дано».