Все против всех. Гражданская война на Южном Урале

Дело в том, что сей факт, трактуемый Лениным (и его последователями) как традиционная крестьянская отсталость, на самом деле говорит о совершенно обратном. Крестьянство в начале века, не проявив желания устраивать вселенскую пугачевщину, выказало при этом тягу к политической деятельности — сперва через крестьянские союзы, а затем — через непосредственную поддержку тех или иных фракций Государственной Думы. И практическую сметку при этом русские мужики выказали отменную: они прекрасно разобрались в том, кто в Думе болтается, извините, как дерьмо в проруби, на кого нет смысла тратить время, а кого можно и нужно поддерживать. Именно крестьянскими голосами во всех составах Думы поддерживались кадеты (до событий первой мировой войны) и в особенности — трудовики, легальное политическое крыло эсеровской партии.

Безумно интересное занятие — читать письма, в которых крестьяне давали наказы своим депутатам: даже сегодня полезно прислушаться к ним профессиональным политикам. В общем, сколько бы марксисты ни говорили о том, что «крестьянство консервативно и даже реакционно, оно стремится повернуть вспять колесо истории» (это я «Манифест Коммунистической партии» цитирую), факты русской истории свидетельствуют о другом.

В начале 1918 года, приняв с восторгом Декрет о земле (еще бы, с 1905 года именно этот проект проталкивался в Думе трудовиками), крестьяне тем не менее не попались на удочку, прекрасно вычислили подлинных адресантов (авторов декрета) — левых эсеров (по сути, авторство текста принадлежит в основном М. Спиридоновой). И на выборах в Учредительное собрание дружно провалили большевиков, отдав голоса своей «родной», народнической партии — социалистам–революционерам. Тем самым сорвали большевикам весь спектакль. Эти выборы нужны были Ленину, чтобы легитимизировать свою, взятую переворотом власть. И пришлось коммунистам разогнать Учредительное собрание — со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Уже из этого факта ясно, что отношения у большевиков с крестьянством должны были сложиться, мягко говоря, непростые. Не случайно с рубежа 1917 и 1918 годов у Ленина звучат в статьях следующие отдающие металлом нотки: «Большинство и громадное большинство земледельцев — мелкие товарные производители», «мелкие буржуи имеют запас деньжонок в несколько тысяч», «мелкий буржуа, хранящий тыщонки, — враг», «многомиллионный слой мелких собственников крепко держит деньги, прячет их от государства и ни в какой социализм и коммунизм не верит». И наконец — гром грянул: «Не видят мелкобуржуазной стихии как главного врага социализма у нас» (выделено мной — Д. С.).

Вот так, слово сказано. «Рим высказался». Главные враги, оказывается, мужички. А их, между прочим, восемьдесят пять процентов населения (!). То есть, по сути, вся страна…

Но кроме того, Ленин пишет (еще в начале октября 1917 года, то есть до переворота) следующее: «Хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность является в руках пролетарского государства, в руках полновластных Советов самым могучим средством учета и контроля… Это средство контроля и принуждения к труду посильнее гильотины… Нам надо сломить не только какое бы то ни было сопротивление, нам надо заставить работать в новых организационных, государственных рамках. И мы имеем средство для этого — хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность».

Все ясно? Или еще требуется доказывать, что именно «дедушка Ленин» — крестный папа тоталитаризма?

И тут вот в чем загвоздка. Крестьянам только что дали землю (по Декрету о земле). Иначе нельзя — и дня у власти в крестьянской стране не продержишься. Как же тогда осуществлять хлебную монополию? Да очень просто. Программа–минимум: отбирать у крестьян весь урожай. Программа–максимум: начать постепенно отбирать у крестьян всю землю. Третьего не дано.

И эти программы большевики, как минимум, с весны 1918 года начинают реализовывать. Для грядущей земельной экспроприации создаются так называемые комитеты бедноты. Тут самое время спросить: а откуда беднота? Ведь не только столыпинская реформа, но и раздел земли по упомянутому Декрету уже позади. Выходит, и при большевиках тоже — беднота?

А ларчик открывается просто: комбеды — это, если хотите, органы власти сельских люмпенов, которые были, есть и будут на селе всегда. Органы, заметьте, параллельные власти Советов — точь–в-точь как впоследствии «двоевластие» Советов и КПСС (а фактически власть только последней). У комбедов тоже цель двоякая: как минимум — расколоть деревню, устроить там «классовую борьбу» (удалось, надо сказать, блестяще). А в перспективе — отобрать землю в пользу «бедных» (то есть государства). Иначе говоря, раскулачить. Тогда это не получилось по причинам, о которых — ниже. А удалось раскулачить только в 1930 году.