Все против всех (СИ)

Наоборот, Делагарди захватит Новгород и Псков — как только помрет Скопин-Шуйский, который мог бы покончить с Лжедмитрием. Отравили молодого полководца сами Шуйские, почувствовав угрозу, что тот может стать царем. И потерпели закономерное поражение, когда Боярская Дума переиграла ситуацию. «Семибоярщина» решила, что спасать нужно самих себя, а не «обанкротившегося» Шуйского. И тогда появится новый игрок, вместо так кстати помершего Лжедмитрия — в ширме просто не нуждались. Польский король Сигизмунд, решил, что править ему лучше самому, чем сыну Владиславу. А Шуйских определили по камерам — на отсидку в Варшаве.

Победа одного кукушонка в гнезде?!

Однако русские имели на этот счет иное мнение — и появился новый игрок в лице 1-го, потом и 2-го Ополчения. Вышибли поляков из столицы и избрали нового царя — Михаила Романова. Но еще лет шесть шло брожение, появились новые спасшиеся «Димитрии», но наученные горьким опытом, их тут же душили, как кот хомячков.

— Сейчас ситуация кардинально другая — игроков три, а не два, так что одному скоро сходить с арены борьбы, — Иван задумался, теперь события пошли по совсем иному пути, чем было в истории. Понятно, что два противника будут стремиться убить его, иначе им обоим смерть. Все дело в том, что служилое дворянство в своей большей массе, посадское население городов, бывшие «годуновцы» и стрельцы, устремились в Дмитров — не присоединившись к одному из «царей», они избрали его, князя Старицкого, как единственного вполне легитимного по происхождению кандидата.

— Рынок, ничего не поделаешь, здоровая конкуренция!

Шутки шутками, но найти готового решения не удавалось. Переть на рожон не хотелось, обычный расчет — при драке двух, третий обязательно выиграет, ибо его враги ослабят друг друга. Потому лучше тянуть время и ждать когда половина городов перейдет на его сторону. И готовить войска, памятуя, что поляки и шведы неизбежно вмешаются в Смуту.

— А пока подождем патриарха — что он мне предложит?! Признание Василия? Да кто он таков, «боярский царь», от которого многие отшатнулись, а другие пока не определились?! Или меня траванут — причастием?! Вполне возможно, тут нужна бдительность. Или пообещает царскую шапку Мономаха, опередив Боярскую Думу?! Все может быть…

Глава 37

Слитный громовой залп из сотни пищалей буквально оглушил, через двадцать секунд, стоило дыму расползтись, как строй в красных кафтанах выдал еще один устрашающий залп, а затем, через тот же промежуток и третий. Затем последовал и четвертый, столь же впечатляющий. Никогда еще прежде такого не бывало, не стреляли так стрельцы, но сейчас все учились, от командиров «приказов», полков иначе, что «головами» именовались, до самого нерадивого стрельца, которому места в шеренге не досталось.

— Неплохо, третье учение всего, а начали действовать слаженно, — одобрительно произнес Иван, и посмотрел на несущуюся в атаку поместную конницу — лошадей тоже приучали к выстрелам. Хотя это было очень трудно — кони пугливые животные, и поначалу даже сбрасывали всадников с седел, очумело удирая куда подальше от грохота и клубов порохового дыма — это ведь не из луков стрелять.

«Наставление по огненному бою» пришлось написать второпях, напрягая память и «соображалку». Пищали уступали длинноствольным иноземным мушкетам с ударными замками, где из кусочка пирита высекалась искра на пороховую полку, в дальности и точности стрельбы.

Двести шагов и четыре сотни — есть разница?!

Одно благо — слишком мало таких вполне убийственных «стрелялок» у поляков и наемников, что служат в войске Лжедмитрия, еще меньше у царя Василия в «иноземных ротах», что при царе Борисе Годунове появились, как ему поведали, хотя он считал, что вроде раньше наем немецких ландскнехтов делали. А у него таких мушкетов оказалось всего два десятка, на один плутонг — половину от полусотни — куда собрали самым метких стрелков. Зато в ручных пищалях недостатка не испытывалось — их отковывали в любом городе, как на душу придется кузнецу — про единообразие и унификацию тут просто не слышали, как-то не озадачивались.

Пришлось вводить «государственный заказ» и отобрать подходящие стволы в качестве эталона, в шесть линий — полтора десятка миллиметров калибра. А в трех прибывших «приказах» провести хоть какую-то унификацию оружия, заново перераспределив пищали по сотням — порочную практику, при которой каждый стрелец отливает себе пули и картечь, необходимо было прекратить. При каждой сотне ввели должности для мастера и подмастерье, которые теперь занимались этим делом, а еще двух оружейных смотрителей, что изготавливали берестяные пеналы с одинаковой насыпкой пороха. Хоть залп теперь стал полновесным, с одинаковой дальностью стрельбы.