Все пули мимо

А я в приподнятом настроении направляюсь в ванную комнату, но тут замечаю на спинке стула костюм свой французский. Останавливаюсь и рот разеваю, хотя к таким штучкам Пупсика вроде давно привыкнуть должен. Ни пятнышка на костюмчике - весь с иголочки, будто только из магазина. Ну и пацан у меня! Джинн из восточной сказки.

Пока я зубы чистил, брился да под душем плескался, Пупсик на стол накрыл. Тут уж я и не знаю, то ли он под меня подстраивается по времени, то ли меня под своё время подстраивает и заставляет под душем столько стоять, сколько ему требуется. Впрочем, если верно последнее, то делает он это так, что я истинное удовольствие получаю.

В этот раз завтрак Пупсик соорудил не как всегда, то есть мой фирменный, а добротный, почти обед. Блюд шесть, но, естественно, без первого. Салатики там разные, печень жареная с кровью, зеленью украшенная, тосты хрустящие, ну и всякое такое прочее, от вида которого слюнки текут. Залез мне в мозги, паршивец этакий, знает, что "выходной" у меня сегодня, вот и расстарался.

Без лишних слов садимся за стол и начинаем дружно всё молотить. И только когда я третий кусок печени жую, кровью на скатерть брызжа, до меня доходит: что-то не то.

Задумываюсь я, в чём дело, и понимаю. Работы сегодня не предвидится, "выходной", так сказать, стол богатый от жратвы деликатесной ломится, а у меня ни в одном глазу. И, что характерно, не хочется почему-то. Но традиция есть традиция. Лезу в холодильник, бутылку достаю, рюмку наливаю.

"А ведь совсем не хочется", - думаю недоумённо, но пересиливаю себя и залпом глотаю. Что вода. Вчера, помню, из фляжки настойку хвойную булькал, тоже водой казалась, но в голову ударила. А сегодня - эффекту ноль.

Тут уж я крепко задумываюсь, тарелку отодвигаю, беру сигарету, закуриваю. Блин, да в чём дело? Затягиваюсь глубоко, но ничего в лёгких не чувствую, и дым обратно не выходит.

Гляжу очумело на Пупсика, а он молоко с печеньем попивает, но морщится при этом, будто рассол крутой хлебает.

- Эй, парень! - доходит до меня. - Ты почто меня последних удовольствий лишаешь?!

Поперхнулся Пупсик от моего крика и уставился на меня непонимающе.

- Так вы же, Борис Макарович, сами просили... - лепечет. - Оберегать от всех напастей...

- Но не до такой же степени!!! - ору. - Может, ты и на бабе за меня дело будешь делать?!

- И... и... извин-ните... - бормочет он и начинает глазками обиженно лупать. Вот-вот заревёт.

- Ладно-ладно, - тушуюсь я и пытаюсь конфликт быстрее сгладить. Прости уж, погорячился. Только ты больше так не делай. Знай меру.

Наливаю себе вторую рюмку, ввожу в организм. Во, это другое дело. Пошло как по маслу. И такое ощущение, будто двойную дозу принял.

Кладу себе в тарелку салат какой-то, пробую.

- У-ух, - говорю, - вкуснотища! Молодец!

Смахивает кулачком Пупсик слёзы с ресниц и расцветает розой майской. Малец, он и есть малец. Обиду враз забывает, зато похвалу обожает и помнит долго. По гроб жизни.

Наливаю себе третью рюмку, но только ко рту подношу - звонок в дверь. Чёрт, да кто ж такое под руку делает? Может, соседка хлеб притарабанила? Гляжу на Пупсика, а тот серьёзным вдруг стал и головой отрицательно качает.

- Нет, - говорит, - это не соседка. Это к вам с работы пришли.

"Кого же это черти принесли?" - думаю недоумённо. То, что Пупсик мне отвечает на мысли невысказанные, я как-то мимо сознания пропускаю - привык. Правда, и определять, когда это происходит, тоже научился. Вот, как сейчас, когда лицо у него серьёзное, будто не от мира сего.

- Пойди, открой, - говорю, а сам рюмку в сторону отставляю.

Потопал мой малец в коридор, дверь входную открыл.

- Здравствуйте, Александр Веньяминович, - слышу. - Борис Макарович на кухне, вас ждёт.

Шаги грузные в коридоре раздаются, а затем в кухне Сашок нарисовывается с мордой пасмурной.

- Привет, болезный, - хмуро здоровается, на табурет без приглашения взгромождается и меня глазами строгими буравить начинает.

- Здравствуй, Александр, - киваю я. - Что-то случилось?

- Откуда твой карлик моё настоящее отчество знает? - не отвечая на вопрос, жёстко цедит Сашок. - У меня в паспорте другое проставлено.

- А сорока на хвосте принесла, - леплю первую пришедшую на ум лепуху. Не объяснять же Сашку всю подноготную Пупсика. Да я про это под пытками никому не скажу.

Продолжает Сашок меня взглядом сверлить, видно прикидывает, какой "сороке" ему этот самый "хвост" накрутить надо. А я - спокуха полная. Чего мне беспокоиться, когда пацан рядом?

Пупсик, явно разряжая обстановку, прибор перед Сашком чистый ставит, говорит: - Извольте откушать с Борисом Макаровичем, - и линяет с кухни. Причём, в этот раз имени-отчества гостя не называет. Хитрец хренов прокололся при встрече, так теперь воображает, что таким обращением напряжённость снимет. Чёрта с два! Насколько просекаю, гвоздь он в задницу Сашку забил крепкий. И надолго.

- Кто это? - кивает в сторону закрывшейся двери Сашок, но взглядом меня по-прежнему неотрывно сверлит.

- Пацан, - отвечаю. - Беспризорник. Пожалел я калеку, пригрел у себя.

Не верит мне Сашок, набычился, волком смотрит.