Все пули мимо

Просыпаюсь я как-то утром, а за окном - солнышко яркое, на небе ни облачка. Лепота! И настроение, естественно, под стать. Побрился, умылся и быстренько на кухню. Стол уже, само собой, накрыт, Пупсик на табурете сидит, меня дожидается.

- Привет! - бросаю ему, кофе себе наливаю, а сам под нос мурлычу: "Утро красит нежным цветом..."

Плюхаюсь на табурет, кофе отхлёбываю, за яичницу принимаюсь.

- Весна на улице! - говорю приподнято. - Денёк-то сегодня погожим обещает быть, как ты считаешь, а?

Гляжу на Пупсика, и яичница у меня поперёк горла застревает. Сидит он, нахохлился, на меня глазами тусклыми смотрит.

"Уж не заболел ли?" - мысль мелькает. Приступов вроде быть не должно - давно он на меня сенсорику свою не тратил, - но ведь есть простые детские болезни. Корь там, свинка, ветрянка... Он, в конце концов, кроме своих уникальных способностей, ничем от других пацанов не отличается. А здоровьем, может, и похилее будет. Ежели, скажем, его нос к носу с Сёмкой свести, так и гадать не надо, кто кому фингалов понаставит.

Делаю большой глоток кофе, проталкиваю кусок застрявший и спрашиваю:

- Что случилось?

Вздыхает тяжко Пупсик и говорит:

- День у вас, Борис Макарович, будет сегодня трудный. Ох, и тру-удный...

Ни фига себе заявочки! Лучезарное настроение моё как ветром сдувает. И знаю ведь, что на вопрос "почему?" он мне не ответит, поскольку хоть и предвидит будущее, но оно расплывчато, и вариантов там - тьма.

- Ну а ты-то зачем? - напрямую спрашиваю.

- Я, Борис Макарович, всё, что скажете, сделаю. Но, сами знаете, не всегда правильно ситуацию понимаю.

Насчёт "не всегда правильно" - это уж точно. Зимой, помню, чуть не до конца жизни меня удовольствия лишил пить да курить.

- Так как же быть?

- Не знаю... - тянет Пупсик жалобно и, чувствую, вот-вот рюмзать начнёт. И в глазах у него тоска смертная от беспомощности своей полной. Что-что, а придумывать что-либо он не мастак. Вот чужую идею исполнять другое дело. Значит, мне самому нужно шариками-роликами в черепушке своей потарахтеть.

- Слушай, а если я тебе мысленно буду команды давать, ты меня услышишь?

- Да, - кивает.

- Вот и договорились. Продолжай оберегать меня как и прежде, а что делать в особо сложных ситуациях, я тебе подсказывать буду.

Пупсик рот разевает, ресницами жиденькими хлопает, а в глазах неподдельное восхищение моей "гениальностью" возгорается.

- Тогда покеда, - киваю ему, встаю из-за стола и к двери направляюсь. И так, видно, мозги Пупсику запудрил, что он о завтраке, мной недоеденном, напомнить забыл.

Приезжаю на "фазенду" Бонзы, в домик гостевой направляюсь, где обычно Иванов, трижды сверхзаконспирированный, оперативки проводит, но тут по пути меня Сашок перехватывает.

- Идём со мной к Хозяину, - говорит.

- А как же оперативка? - недоумеваю.

Сашок хмыкает и головой качает.

- Удивляюсь я тебе, - язвит. - Как по-твоему, что в нашей работе самое важное? Объясняю популярно: если Хозяин вызывает, а ты в это время в сортире сидишь, то ты оттуда, не раздумывая, со спущенными штанами на зов бежать должен. Усёк?

Усёк я и поплёлся вслед за Сашком.

Заходим к Бонзе в кабинет. Сидит он что туча грозовая, так и кажется, сейчас громом с молнией разразится. Но нет, зыркнул только на нас взглядом мрачным, на "здрасте" и ухом не повёл, а как ближе мы подошли, швыряет Сашку через весь стол газету.

- Знаком с этой статьёй? - вопрошает сквозь зубы, и в тоне, каким вопрос задан, зарницы непогоды приближающейся сверкают.

Кошусь на газетку и вижу: статейка об отставке вице-премьера красным карандашом обведена.

Сашок мельком газетку просматривает, головой кивает.

- Знаком, - говорит корректно; тоже грозу близкую чувствует.

- А в курсе, что отставной вице-премьер к нам сегодня вечером личным самолётом прибывает? - повышает тон Бонза, и за зарницами уже гром отдалённый слышится.

- В курсе. Даже знаю, какой номер и в какой гостинице ему забронирован, - отвечает Сашок.

- Значит, знаешь... - понижает тон Бонза, и от этого такое впечатление, что гроза мимо проходит. - И какие у тебя соображения по этому поводу?

- Ровным счётом никаких, - спокойно пожимает плечами Сашок. Зарегистрироваться по нашему округу как кандидат он не может, поскольку и дня не жил здесь, а тем более не работал. Вот в соседнем городе пожалуйста. Там он до десяти лет от роду с родителями обретался.

- Значит, такая у тебя информация... - цедит сквозь зубы Бонза и глазками своими махонькими Сашка буравит. - Значит, так твой "оперотдел" работает, деньги мои попусту трынькает...

И тут молния гнева Бонзы кабинет пополам раскалывает, а гром небесный его гласом Сашка к полу пригвождает:

- А вот про это ты знаешь?!! - швыряет через стол цидулку какую-то. Родился он в нашей первой городской больнице! Мать его, этим сучьим потрохом беременную, с поезда сняли, в нашу больницу свезли, а как родила, дальше поехала!