Все пути ведут на Север

— План прекрасный, но ты не учитываешь одного — желания Марка, — хмыкнул Альберт. — Ты уверен, что он согласится жениться на медейской принцессе?

— Если я велю — согласится. Он не пойдет против моей воли.

— Ты так считаешь? Тебя, помнится, в свое время тоже хотели женить на медейской королеве, да ты не дался.

— Не сравнивай Марка со мной. А меня — с тем сборищем высокопоставленных бездельников.

— Марк так же упрям, как ты.

— Так же, да не так… Не думаешь ли ты, Альберт, что я не переупрямлю собственного сына?

— Хочешь заставить его повиноваться силой?

— И заставлю, если придется! Марк — не мальчик и понимает, что за свое высокое положение нужно расплачиваться.

— О да, словам «нужно» и «д`oлжно» ты хорошо его научил!..

Барден резко поднялся. Желтые глаза его недобро прищурились, а лицо медленно наливалось кровью. Это был плохой признак, и Альберт понял, что позволил себе лишнее. Вслед за императором он поспешно поднялся с места, с опаской на него глядя.

— Ты, кажется, решил заменить собой Тармила? — проговорил, понизив голос до гулкого рокота, Барден. — Он, помнится, тоже все норовил давать мне советы. Запомни же, наконец, Альберт, раз и навсегда: я знаю, что делаю!..

Повинуясь мимолетному движению его руки, дверь спальни распахнулась, пропустила его и закрылась за его спиной. Альберт остался сидеть у стола, подперев голову ладонью. Уже много раз он становился свидетелем гневливых вспышек императора, но никак не мог к ним привыкнуть. И каждый раз, до сих пор, он чувствовал себя мальчишкой-слугой, которому делает разнос разъяренный хозяин. И жизненный опыт говорил Альберту: это чувство испытывает не только он один. Барден сам себя считал единовластным хозяином империи, и сумел внушить это всем, без исключения, подданным. Когда на него находило, для него переставали существовать соратники, друзья и даже родные — все становились его слугами, которые обязаны были беспрекословно ему подчиняться. И горе тому, кто решался пойти ему наперекор!

Глава 7

В холле дожидался какой-то незнакомый оборванец. Может быть, впервые в жизни он оказался в доме богатого благородного господина, но не робел нисколько. Озирался себе с любопытством по сторонам. Наверное, прикидывает, как бы чего половчее стащить, со смешком подумал Барден.

По привычке он подкрался к оборванцу вплотную, и только тогда позволил увидеть себя. Этот трюк даже на людей подготовленных, знающих императора много лет, производил неизгладимое впечатление. Вот и оборванец, обнаружив рядом с собой непонятно откуда взявшуюся живую гору, подпрыгнул на месте и уставился на Бардена округлившимися глазами.

— Го… го… господин! — подбородок у него прыгал, и далеко не сразу ему удалось выговорить даже единственное простое слово. — О… о… откель вы взялись-та? И не приметил я вас.

Барден смотрел на него насмешливо, засунув кисти рук в рукава домашнего балахона, и не пытался помочь нежданному гостю.

— Вы и есть — герр Данис, господин? — оборванец, наконец, совладал с ушедшей в пятки душой, бешено колотящимся сердцем и заплетающимся языком. — Меня послал к вам мастер Матиас…

— Вот как? — мастер Матиас возглавлял акирнскую гильдию Фекса и хорошо знал ментального магика, герра Эмиля Даниса. — Чего же хочет мастер Матиас?

— Велел он передать вам, господин, что парнишка, насчет которого вы очень любопытствовали, северянин этот беловолосый, был сегодня днем в храме.

— И что же?

В том, что один из братьев Фекса посетил храм своего божества, Барден не усмотрел ничего удивительного. Странно другое — что Грэм, — а значит, и медейцы, — до сих пор в Акирне…

— Неприятность с ним вышла, вот чего…

Сбиваясь и путаясь, оборванец рассказал, что Грэм угодил в очень сложную ситуацию. Утром, когда медейцы выезжали из города, один из стражников на воротах опознал Грэма и попытался арестовать его. Мальчишка, разумеется, не стал дожидаться, пока его повяжут, развернул коня и рванул обратно в город. В переплетении улиц он быстро затерялся, но уехать из Акирны уже не мог. Недолго думая, он обратился к Сумеречным братьям с просьбой вывести его за ворота какими-нибудь своими, известными только им путями. Мастер Матиас отказал ему, зная, что по пятам за Грэмом ходят неприятности, и что в родной Наи братья-воры отвернулись от него и устроили ему травлю.

С Матиасом все ясно, побоялся обострения отношений с собратьями, подумал Барден. Молчаливая поддержка императора — вещь хорошая, но, как говорится, своя рубашка ближе к телу. Ведь сумеречная братия всегда так крепко держится друг за друга!

Это ж до какого накала нужно было довести отношения с коллегами по цеху, чтобы так восстановить их против себя?

Вознаграждением за новость стала мелкая серебряная монетка. В одно мгновение она исчезла в лохмотьях оборванца, после чего тот подобострастно поклонился и лаской выскользнул за дверь. Барден отошел к окну и задумался.