Все ради тебя (СИ)

Изи натурально передернуло от этих соплей, и она не собирается сейчас скрывать своего отношения.

Опускается на сидение и рыкает.

— Давай только без драмы. Взлетаем!

Мальчишка хмурится сильнее, делает к ней шаг и тихо шепчет.

— Изи, у тебя проблемы? Ты только скажи! Я тебе помогу! Я…

— Блядь! Я сказала! Завали и давай команду, Коля!

— Любимая, ты можешь со мной обо всем поговорить!

Она натурально рычит. Терпения, которого и без того было на донышке, совсем не хватает. Изи резко поворачивается и ядовито цедит.

— С чем ты мне поможешь?! Убьешь эту суку и ее выродка?!

— О чем ты? — не понимает, а ее только больше распаляет его огромные глаза, наполненные ненужными ей чувствами.

Любовь, граничащая с обожанием.

Подкидывает дров тот факт, что Адам, как бы она его ни дрессировала! Никогда так на нее не смотрел. Никогда!!! Мало того, ей пришлось шантажом заставлять спать с ней! В первый раз, конечно же. Изи — искусна в сексе. Она любит многое, знает многое, и уж точно больше этой вонючей Лизы! Что она может?! Постанывать в такт в миссионерской позе?! Адаму этого никогда не будет достаточно! Ему нравится жестко. Ему нравится по-разному. Он любит брать ее голову и трахать, пока та не начинала захлебываться слюной. Душить. Он любит жестко… Лиза — его, блядь, Лиза! Ничтожество! Пустое место! Но он смотрит на нее так, как сейчас смотрит на Изи этот щенок — с любовью, и это бесит.

Ненависть опаляет кости, крутит внутренности, и она поддается ей. Она всегда ей поддается. Она любит ей поддаваться.

— Не понимаешь? Все ты хорошо понимаешь, милый мой, — сладко тянет она, сама взгляд-нож вонзает прямо в сердце.

Очень жаль, что это всего лишь долбанная метафора.

— Лизонька. О ком еще может идти речь? Об этой мелкой, зарвавшейся суке! И ее пузе!

Николай резко дергает головой назад и молчит. Изи он моментально перестает интересовать.

Нет, она не выдохлась, просто он — слабак. Скучный, пресный мальчишка.

Хмыкает и отворачивается, открыв свою сумочку.

— Неважно. Ты — слабак, Коленька, поэтому будь душкой. Дай команду и заткнись, я…

Речь неожиданно обрывается самым что ни на есть фееричным образом. Изи поначалу даже не понимает, что происходит, она будто просто утратила какие-то очень важные связи.

В ушах еще так противно звенит…что происходит?

Медленно подносит руку, которую почти не чувствует — просто знает, что она есть! — к голове. Там что-то влажное и горячее. Что это?

Смотрит на свои пальцы. Снова не понимает. На них…это кровь? Но откуда?

Поднимает глаза.

Напротив стоит Коля. В его руках бутылка с шампанским, а сам он дышит часто и хлестко.

Вот тогда-то нейроны и метнулись резко ракетой: Изи начала соображать.

Она выставляет руки перед собой и шепчет, пока кровь капает на ее красивое платье. Ну это ничего…говорят, солью надо, да? Хотя какая разница? Изи никогда не стирала собственную одежду, и почему сейчас об этом думает?

— Коля…я…

Язык не слушается. Заплетается. Она прикрывает один глаз, его заливает кровь.

Вдруг становится дико страшно. Забавно. Когда ей в последний раз было страшно? Наверно, когда-то очень-очень давно. В самом детстве. Пока отец не уничтожил ее невинность, размазав кровью по собственным простыням с ромашками.

С тех пор Изи ненавидит ромашки. Серьезно! Она их видеть не может, тошнит сразу, появляется аритмия, позвонки скручивает холодом.

Сейчас ей позвонки тоже скручивает, а Коля наступает.

— Слабак, значит?! — орет так, что Изи сжимается.

Ее снова бросает в прошлое, когда на нее так же орали.

Пожалуйста, не надо…

— Я — слабак, сука?!

Он хватает ее за волосы. Голову простреливает боль. Беспомощно расставив руки в стороны, Изи летит на красный ковер.

Тогда ковер был синим, но в принципе это неважно. Она и синий видит, и красный видит, и все мешается в сознании, как если закинуть в миксер все ингредиенты ее любимого коктейля.

Сзади наваливается тяжелое тело. Она чувствует, как в спину давит колено, и страх накатывает новой волной.

Все было точь-в-точь… все было так же.

Нет-нет!

— Да, сука!

Коля остервенело рвет подол ее платья, трусики. Она барахтается. Кровь идет из носа, а может, нет? Она не может понять. Пытается бороться, но как? Он сильнее. Папа сильнее…

— Отпусти, папа!

— Да! Называй меня папочкой! Это я, не он! Я! Вот зачем ты захотела в Россию, да?! К НЕМУ?! К НЕМУ, СУКА?!

Изи орет, но крик — это просто бульканье. Она ничего не может сделать. Это выше ее сил.

Только скрести ковер ногтями. Только надеяться на чудо.

— Я ЖЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, СУКА! ЛЮБЛЮ! Я! А НЕ ОН!

Толчки похожи на раскат грома над маковым полем. Также кроваво и паршиво…или нет? Она чувствует, как внутри зарождается то, что неправильно. Это неправильно…так не должно быть…

— Я БЫЛ С ТОБОЙ! Я ТВОЙ! ЗАЧЕМ ОН ТЕБЕ НУЖЕН?! Сука-сука-сука!

Шею обвивает толстый ремень. Он затягивается, душит, а воспоминания окончательно соединяются с реальностью. И она уже не знает, где правда, а где выдумка. Она улетает и слышит только…

— ВОТ ТАК, СУКА! ТОЛЬКО Я ЗНАЮ, КАК ЗАСТАВИТЬ ТЕБЯ КОНЧИТЬ! Только я! Только я…