Всё равно будешь моей (СИ)

— Мира, я так устал ждать. Я хочу тебя, — поднимаясь, говорит он. — Может, ну её ту свадьбу ждать, переезжай ко мне, хоть сегодня?

У меня сжимаются лёгкие, останавливается сердце и земля уходит из-под ног. Нет, не за что! Я не готова пока! У меня ещё есть два месяца свободы.

Рустам протягивает свою руку и показывает, чтоб я подошла. Боюсь, но всё равно иду к нему.

— Согласна?

— Русь, нельзя. Рано ещё. Ты так долго ждал, ещё немного потерпи. Ты же знаешь маму и папу, они не согласятся, — вру, конечно. Иногда мне кажется, мама готова меня отправить к нему хоть сейчас. Но я всегда ею прикрываюсь. На самом деле она не такая и строгая.

— Мама, мама... каждый раз одно и то же слышу. Ты же моя уже два года. Я доказал им серьёзность своих намерений. Жениться на тебе хочу.

— Русь, — скулю я, и через силу, запускаю руку ему в волосы. Я просто хочу, чтоб он быстрее ушёл. Как можно быстрее.

— Ладно, я и так весь на взводе, — заключает он и снова целует, с той же силой, что и до этого. Снова трогает, и в этот раз даже наглеет ещё сильнее, засовывая руку под футболку и трогая грудь. Я горю пожаром обиды и стыда. Я так не хочу, чтоб он это делал. Но и сказать ему ничего не могу. Когда он злится, то я его боюсь. Очень.

— Мир, ну ведь есть и другие виды ласки. Не обязательно спать, — хрипит он мне в ухо. А потом резко подхватывает, берёт на руки и несёт в ванную.

Я на грани обморока. Меня трясёт от страха. Но я продолжаю молчать. Боюсь, что поставит сейчас на колени, и заставит брать в рот его член. Это так омерзительно. Ава сколько мне грязных подробностей о своей личной жизни рассказывала. И вот ей даже стыдно не было со мной таким делиться. А вот мне было стыдно, даже слушать. Сейчас, когда эта картина стоит перед глазами, я действительно на грани обморока. К моему облегчению, он не просит об этом. Хотя, даже то, что он просит, для меня омерзительно.

— Мир, только не пугайся. Просто я уже не могу, правда. Умираю, как хочу твоей ласки. Ты просто потрогаешь меня, хорошо? В этом нет ничего плохо. Мы же будем после свадьбы и не таким заниматься.

Он берёт мою руку, и засовывает в свои штаны. Когда смотрю на это действие, глаза мои расширяются, и в них уже собираются слёзы. Рустам одной рукой держит мою, а второй стягивает свои штаны. Боится, что сбегу. И правильно, что боится. Я бы действительно сбежала.

Боже... Мы в больнице. А он просит, чтобы я впервые в жизни, сейчас трогала мужской член. Может это мне просто кошмар снится? Я даже умудряюсь себя ущипнуть, но чувствую только боль.

— Вот, посмотри, — он кладёт свою и мою ладонь на свой член. В этот момент у меня начинают бежать слёзы. — В этом нет ничего плохого. Просто потрогай его, — голос его меняется с каждым следующим словом. Он держит свою руку поверх моей, и вводит ими по своему члену. Глаза его закрыты. Видно, что ему приятно. А меня начинает тошнить и трясти ещё сильнее. Набираюсь храбрости, и всё-таки смотрю на то, что происходит ниже его пояса.

Боже... Он такой огромный. Он же разорвёт меня в брачную ночь. Боже...

В принципе, то, что происходит, выглядит не так страшно, как я представляла в своей голове. И даже не омерзительно, вроде бы. Это же лучше, чем, если бы он заставил меня взять эту огромную дубину в рот.

И хоть я вроде как успокоилась и приняла тот факт, что Рустам попросил меня потрогать его, слёзы мои не высохли.

Когда Рустам захрипел и начал извергать в мою сторону своё семя, он наконец-то отпустил мою руку. Его глаза открылись, и только сейчас он увидел мою истерику.

— Мирусь, прости. Блин, я перегнул для первого раза. Мирусь...

Но моя истерика не прекращалась. И дело не в том, что я уж прям так сильно испугалась. А в том, что, наконец-то поняла, мне мерзко всё, что связано с Рустамом.

Как же я буду делать это ежедневно?

Впервые за время наших отношений с Балкановым, прошу его уйти. Он сам немного в шоке от моей просьбы, но через пять минут покидает ванную, а потом и палату.

Как только слышу, что дверь закрылась, закрываюсь на ключ и стягиваю с себя все вещи. На одежде следы спермы Рустама и меня тошнит от этого. А ещё чувствую себя грязной.

Я не знаю, сколько сижу так в душе. Мне казалось, что прошло минут пятнадцать. Но, потом, когда посмотрела на часы, поняла, что просидела два часа.

Я плакала так долго, что слёзы закончились. За то голова начала ужасно болеть.

Стук в дверь возвращает в реальность. Когда слышу голос Матвея за дверью, вовсе хочу провалиться под землю.

— Мира, ты тут? — голос его обеспокоен, но я всё равно молчу. Не хочу, чтобы он видел меня такой. Какой ужас. — Если ты сейчас же не ответишь или не откроешь, я выбью дверь.

— Я тут.

— Жду тебя, — только и говорит он. А я впервые жалею, что он пришел.

Когда я через пять минут снова не выхожу, стук в дверь повторяется.

Под глазами синие круги и опухлость, глаза красные, а руки мои размякли, что доказывает, как долго я сидела под водой.

Зачем он приехал?!