Всё равно будешь моей (СИ)

— Она как у монашки. Прошлый век, и деревенское. Денег что ли не хватает? Я куплю.

— Ты же знаешь, одежду я одеваю лишь с одобрения мамы.

— Ладно. Проехали. На вечеринку хочешь пойти?

И снова сердце стучит как сумасшедшее. Я ни разу не была на вечеринках. Родители запрещали. Но мне так хотелось увидеть всё собственными глазами, а не слушать от девчонок с группы.

— Меня не отпустят родители, — снова шепотом говорю я.

— А если со мной? Твоя мама обожает меня.

И тут он прав. Мне даже кажется, что если бы Рустам поставил условие, спать со мной до свадьбы, она и на это согласилась бы.

"Нельзя упускать такого парня" — всё время говорит она.

И я во всём слушаюсь её. Он ведь не так плох. Варианты могли быть и хуже.

В конечном счете, Рустам завозит меня домой, где его радостно встречает мама. Они пьют чай, и долго общаются по поводу всякой фигни. Я сижу рядом, но не слушаю их. Я думаю о новой статье, мне нужно придумать тему. Что-то очень интересное и в тоже время привлекающее внимание всех студентов. Последнее время вдохновение не посещает меня.

— Мирослава, ты с нами? — мама немного даже голос повышает, что ей не свойственно.

— Да.

— Мы о тебе говорим, — уже более спокойно говорит мама. — Рустам зовёт тебя вечером в кафе. Пойдёшь?

Я же перевожу взгляд на Рустама, он мне подмигивает. Значит, пойдём на вечеринку. Мне хочется кричать от радости. Но, я как можно спокойней, отвечаю, пряча всё своё волнение в себе.

— Конечно.

* Татьяна Буланова "Стерпится, слюбится".

Глава 3

Мирослава

Рустам заезжает за мной в восемь. Понятное дело, что вечеринка на много позже, но я, же не могу маме об этом сообщить.

На мне джинсы и толстовка. Как только сажусь в машину, сразу замечаю разочарованный взгляд Рустама.

— Она точно думает, что ты монашка. Знает же, что идём на свидание.

Машина срывается, и Рустам с недовольным лицом везёт нас на вечеринку. Мы приезжаем одни из самых первых. Народу ещё очень мало, но это никому не мешает. Большинство кто тут, уже употребляют алкоголь, курят и танцуют. Дом у Стефана очень большой. Три этажа. А ещё два больших бассейна. Его мать популярная актриса, поэтому неудивительно, что живут они шикарно.

Рустам встречает много знакомых, беседует и выпивает. Я делаю ему пару раз замечания, напоминая, что он за рулём. Но его это приводит только в бешенство.

"Женщина не имеет право говорить" — я всё время забываю это правило их семьи.

А ещё, меня озадачивает его взгляд. Всё вроде, как и всегда. Но... Я вижу, как он смотрит на полураздетых мажорок. Их тут хоть консервируй. Брендовые шмотки, хотя я бы назвала это кусочками тканей, не прикрывающие почти ничего. Макияж, драгоценности, крутые телефоны. Я, на их фоне, серая мышь, попавшая на бал без приглашения. Не то, что бы это меня парило. Просто чувствую себя не комфортно.

Когда вижу Горского заходящего с той буфетчицей в обнимку, чувствую себя и вовсе лишней. На девчонке короткое чёрное платье, босоножки на шпильке, волосы распущены. А ещё он её так прижимает к себе, что у меня дух перехватывает.

Отвожу взгляд, и пялюсь в рюмку с каким-то горючим, которую мне уже в сотый раз подсовывает Рустам.

— Коть, ну выпей. Чего кислая такая? — голос его звучит уже не ровно.

— Не хочу, мама поймет, что я пила.

— Мама... Мама... только и слышу от тебя это. Тебе уже восемнадцать. Ты моя невеста. Я разрешаю.

Он хватает рюмку и силой заливает мне её в рот. А потом, чтобы у меня не было возможности выплюнуть, накрывает мои губы своими.

Я горю вся, но не от поцелуя, а от горечи в горле. Алкоголь обжигает изнутри, расплавляет внутренности. Мне больно. И еще, меня накрывает паника, ведь я задыхаюсь под его напором. Рустам же ещё больше давит, и засовывает свою руку под мою кофту.

Боже, мы же на людях. На нас могут смотреть. А он ведёт себя так бесцеремонно и вульгарно. Мысленно считаю до десяти, обычно этого времени достаточно, чтобы он прервал поцелуй. Так и происходит, к девяти он меня отпускает.

И вот только я хочу открыть рот и полноценно вдохнуть, как вижу перед собой ту самую непреодолимую для меня гору. Она такая высокая, большая и до невозможности красивая. Дух захватывает. А ещё я краснею. Это что же, он смотрел на нас, когда мы целовались? Боже!!!

Он смотрит с насмешкой, брезгливостью, а ещё с каким-то странным любопытством, что в любом случае мне становится стыдно. Я не хочу, чтобы Рустам прижимал меня у него на глазах, особенно сейчас. Так яростно и страстно.

Мне ещё хуже от его взгляда становится. Удушающее и мятежно. Волнительно и страшно. Боже, он так смотрит.

— Развлекаетесь? — спрашивает он вроде как Рустама, но смотрит до сих пор на меня.

— Типа того, — отвечает за нас Балканов.

Темноволосая девчонка прижимается сильнее к Матвею, а я уже не могу выдержать его зрительное давление.

Чего он хочет? Зачем так смотрит? Что хочет увидеть в моих глазах?

Пытаюсь высвободиться с объятий Рустама. Они холодные и раздражающие. Липкие. Не приятные. Болезненные. Удушающее.