Всё равно люблю

– Нет! Просто сидела у бортика. Это запрещается прислуге?! – он демонстративно положил руки на свой торс и сказал, передёргивая мои слова:

– «Это запрещается прислуге».

– Думаете, испачкаю? – не удержавшись, съязвила.

– Думаю, ты много говоришь. Не накупалась ещё… вылазь, – прозвучало жёстко в ответ.

– Я и не собиралась, – тихо произнесла и подплыла к краю бассейна. Мне стало обидно.

«Я ни в чём не виновата, вдвойне обидно от такого обращения человека, который пустил корни в моём маленьком сердце».

– Шевелись, и чтобы больше я тебя здесь не видел, – от интонации голоса хозяина, пёс вновь зарычал. – Тихо, Яр! – собака утихла.

От обиды накатили слёзы, хотелось рывков выбраться из бассейна. Подтянулась на руках, но, вскрикнув от боли, плюхнулась в воду.

– Справа ступеньки.

Повернула голову, действительно, ступеньки. Ловлю себя на мысли, что рядом с грозным Хасаном я перестаю рационально оценивать ситуацию. Поднималась, слегка опираясь о поручень, стараясь не причинить себе ещё больше боли. Вышла, обошла его, направившись к себе.

– Спокойной ночи, – буркнула напоследок.

– Разве я тебе разрешил уйти?

Остановилась. Оказались спиной друг к другу. С меня капала вода, одежда прилипла к телу, обувь, что мне выдали, слетела в бассейне.

– Мне надо переодеться, и я хочу спать, – мой голос дрогнул.

– Подойди ко мне.

Моё сердце забилось быстрее, тут же позабыв все обиды, оно снова хочет растаять в жёстком взгляде карамельных глаз и почувствовать горьковатый аромат табака. Повернулась и подошла к нему на ватных ногах.

– Покажи руки.

Не сразу поняла, поэтому переспросила:

– Руки? – он раздражённо повторил:

– Покажи свои руки ладонями вверх. Подняла их перед ним. – Это что?

– Не знаю, – удивилась я, глядя на ладони. – Они были просто покрасневшие, такого точно не было, – кожу покрыло кровавыми язвочками.

– Ты больна? Говори правду!

– Вы думаете, что я заразна? – в недоумении уставилась на него, это вывело меня из себя.

– Это тогда что?

– Ваше подсобное помещение отмывала, вот что! А это от химии!

Нахмурившись, Хасан ещё раз опустил взгляд на мои руки, – инстинктивно, завела их за спину.

Взял с рядом стоящей скамьи махровый халат и всучил его мне.

– Надевай и давай за мной, – приказал мне, повернувшись уходить. – Яр, домой, на сегодня водные процедуры отменяются, – собака издала обиженный скулёж и поплелась в сторону дома. Не раздумывая надела мягкий халат, он очень велик, укуталась в него.

– Зачем? – спросила, уставившись на его широкую спину. Я заметила шрамы, и мой гнев мгновенно улетучился.

«Откуда они?» – задалась я вопросом.

– Вопросы задавать я тебе не позволял. Шевели ножками.

Прибывая под впечатлением увиденного, поплелась за ним, тайком поглядывая на его спину…

Глава 8. Хасан/Катя

– Хасан –

– Сядь в кресло, сейчас приду, – надо принести аптечку и накинуть что-то на тело.

– Кто это сделал?

Развернувшись, я не сразу сообразил, о чём девчонка говорит.

– Сказал, сесть, а не вопросы задавать и сотри этот жалостливый взгляд со своего лица! – повернулся и пошёл за аптечкой, гаркнув:

– Яр, за мной!

«Хотел поплавать, после тяжёлого дня, чёрт побрал бы эту сердобольную девчонку!»

Вернулся одетый в спортивное трико и футболку с аптечкой в руке. Катя сидела напряжённо, опустив глаза в пол. Я сел напротив, одним движением подтянув её кресло к своему. Оказавшись в кольце моих ног, вся съёжилась. Извлёк из аптечки перекись водорода.

– Давай свои ладони и прекрати трястись.

– Угу… – не поднимая головы, буркнула.

Обрабатываю раны.

– Ай!

– В чём дело, больно?

– Угу.

– Терпи, – раньше мне не приходилось иметь дело с девушками. – Скажи, птичка-Катя, что такое перчатки, тебе известно?

– Известно, – ответила, продолжая рассматривать мой пол.

– Умгу… и что же не воспользовалась или не выдали?

– Выдали.

– И что же пошло не так? – промокнув сухим бинтом, многочисленные раны после перекиси, начал покрывать зелёнкой.

– Ай-ай… щиплет…

Снова посмотрел на неё, прервав процедуру.

– Терпи, по-другому никак, – в этот раз она просто кивнула головой не осмеливаясь поднять взгляд. – Продолжай, мне интересно по какой такой причине, я сижу и обрабатываю раны своему рабочему персоналу, ещё и ночью?

– Отпустите меня, и я перестану быть Вашим «персоналом».

– Я жду ответа, – проигнорировав её выпад.

– Большие перчатки, очень, они только мешали, я бы не справилась до вечера. Без них комфортней.

– В каком смысле «не справилась бы до вечера»? – оторвался от занятия, вопросительно глянув на неё.

– Так ведь надо же было успеть, чтобы инвентарь кухонный разместить, – ответила, наконец оторвавшись от моего пола, посмотрев открытым и чистым взглядом. В нём читается наивность.

– Вот оно что, ясно, – отложил ватную палочку с зелёнкой и взял бинт. – Сейчас забинтую, пойдёшь спать, и с завтрашнего дня сиди дома до моих распоряжений.

– Дом мой в станице, а баба Таня, наверное, волнуется за меня.

– Кто такая баба Таня? – посмотрел на неё строго, завязывая узел у запястья.

– Соседка моя, – ответила грустно, пряча взгляд. – Могу я хотя бы позвонить?

– И что будешь говорить?