Всё разрушающий прибой (ЛП)

— Я не хотел. У нее было виденье обо мне. Она сказала мне об этом, и она не переставала говорить. Она говорила, и говорила, и говорила. — Он мельком взглянул на женщину, которую, как он утверждал, любил. — Она все не замолкала. Я только хотел, чтобы она заткнулась. — Он погладил ее по щеке.

— Не трожь ее! — заорала я.

— Это сделала ты. — Его лицо снова повернулось ко мне, и он прищурился. — Ты заставила меня сделать это.

— Это твоя вина. — Он быстро встал. Безжизненное тело мамы рухнуло на пол к его ногам. Он переступил через нее, указывая пальцем на меня. — Ты сделала это с ней. Ты заставила меня убить твою мать своими мысленными трюками.

Камни упали в мой желудок. Ладони увлажнились от пота.

— Я этого не делала. Меня даже не было здесь.

— Это твоя вина, не отрицай. — Он пересек комнату, тряся своим пальцем. — Твоя вина!

Он поднял кулак, заводя назад руку.

Я выпучила от удивления глаза и отступила назад. Жар поднялся по позвоночнику. Сила дико заискрилась у меня во рту: — УБИРАЙСЯ! ПОШЕЛ ВОН ИЗ ЭТОГО ДОМА. ОСТАВЬ НАС В ПОКОЕ. УХОДИ! ПРОСТО УХОДИ!

Он так и сделал. Его рука упала, и он прошел мимо меня, как марионетка на ниточках, покидая комнату. Я следовала за ним до лестницы, наблюдая. Он спустился по лестнице, подобно призраку, пролетая по комнате и за входную дверь, которую я оставила открытой. Он шел и продолжал идти.

На этот раз он не вернулся.

Глава 20

Вторник, ночь.

Оуэн наклонился вперед, уперев локти в бедра, зажав ладонями нос и рот, глаза широко открыты от шока. Мы перебрались на диван. В какой-то момент моего признания он плеснул нам бурбона на два пальца. Несмотря на пару глотков, хрустальные бокалы для виски стояли нетронутыми на кофейном столике.

Когда стало очевидно, что я закончила свою историю, он нахмурился и тряхнул своей головой.

— Я не куплюсь на это.

— Ты не веришь мне? — Мой голос прозвучал грубо и скрипуче, подобно наждачной бумаге по дереву.

— Нет, не то. — Он опустил руку на мое плечо, затем прикоснулся к щеке. — Я имею в виду, что я не верю, что ты убила его.

— Он был под моим влиянием, Оуэн.

— Как долго продолжается эффект? Несколько минут, секунд?

— Где-то так, — медленно кивнула я, до конца не уверенная.

— Где был убит твой отец?

— Угол Третьей и Центральной. А что?

— Это, как минимум, в пятнадцати минутах ходьбы отсюда. Твоё влияние спало бы уже к тому моменту. — Он махнул рукой, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. — Он был, скорее всего, пьян, и он только что убил твою маму. Думаю, он был в бегах.

Мой подбородок задрожал. Я прижала руку к своему животу и потрясла головой, все ещё отрицая, как бы мне ни хотелось верить его точке зрения. Господи, как же хотела верить его доводам.

— Я знаю, Молли. Это больно. Но давай обдумаем это.

— Его бы не было там, пересекающего ту улицу, если бы я не послала ему принуждение покинуть нас первым делом, — возразила я.

— Ты не знаешь этого. Есть большая вероятность, что он специально вышел перед той машиной.

— Ты думаешь, он покончил с собой?

— Не думаю, что ты должна исключать это, — пожал он плечами. — Также не думаю, что ты должна винить себя в его смерти. Здесь присутствует слишком много посторонних факторов. Также как… — Он замолчал, и уголок его рта приподнялся. Он похлопал по своей груди. — Также как и я, наверное, не должен винить себя в смерти Энрике. Он хотел зайти в воду, и не имеет значения, как сильно я следил не ним, он бы нашёл способ, как сделать это.

— Но все равно больно.

— Да, это так.

— Когда-нибудь ты станешь прекрасным отцом, — сказала я ему честно.

Его брови приподнялись.

— Ты так думаешь?

— Да. Мой отец… он был ужасным человеком, но он не заслуживал такой смерти.

— Он убил твою мать.

— Я знаю, и он должен был сесть в тюрьму за это.

— Мэри ведь не знает об этом, не так ли? — Оуэн приподнял мою руку и прижался губами к костяшкам пальцев.

— Не думаю. Вот почему я держала свой разум закрытым от неё все эти годы.

— Спасибо за то, что помогла мне понять, что происходило с тобой тогда, — искренне сказал он.

— Это всё равно ничего не меняет между нами. — Я выскользнула из его руки.

— Тогда ты не могла бы обьяснить мне, почему ты думаешь, что мне не безопасно быть рядом с тобой?

Я встала, вытирая потные ладони о джинсы. Я чувствовала себя обнаженной, мои эмоции были слишком близко к поверхности.

— Слушай, Оуэн, мы можем поесть? Я голодна, и мне нужно много чего сделать завтра.

— Хорошо. — Он почесал подбородок и поднялся на ноги. — Однако ты все ещё должна мне объяснение.

Я была уверена, что Оуэн сделает все, что сможет, чтобы вытащить его из меня, что было еще одной причиной, по которой нам с Кэсси нужно было уехать. Потому что, когда я взглянула на него, стоящего передо мной, я признала, что никогда не прекращала любить его. Все эти двенадцать лет моя любовь просто томилась на тихом огне.

И это испугало меня. Потому что, когда-то я уйду, я сомневалась, что смогу выбросить боль и вину, как сделала это ранее.

***