Все романы в одном томе

Лицо Беатрисы оставалось все таким же любезным и ничего не выражающим, но мысли обгоняли одна другую.

Это было бы не плохо. Но она не решится, это одни разговоры… Зачем она явилась? Настроить меня против Уолтера?

— Фанни, но почему вы думаете, что такая страшная развязка может обрадовать его? У нас в семье уже случилось одно самоубийство. Разве это может принести кому бы то ни было душевный мир и спокойствие? Если вы несчастливы с Уолтером, разве не благоразумнее было бы каждому жить своей собственной жизнью? У него достаточно здравого смысла, он никогда не станет вам мешать, если у вас будут свои интересы и свои друзья. Я уверена, он желает вам только счастья.

— Счастья! Неужели, по-вашему, я не понимаю, что загубила его жизнь? Не женись он на мне, он мог бы найти какую-нибудь хорошенькую девушку, и у них были бы дети. Вы не знаете, что значит быть бездетной и нежеланной. Вам повезло — у вас есть дети.

— Да, что и говорить, мне очень повезло, и я должна благодарить судьбу.

— Но я… я старше Уолтера. А мужчины уж так устроены — одной любви им мало, им подавай молодость, красоту.

Сейчас, подумала Беатриса, пойдут намеки на темное прошлое Уолтера.

Доктора и священника она уж, наверно, потчевала всем этим. Выведем ее на чистую воду.

Должно быть, вы много испытали на своем веку, Фанни, что так думаете о людях.

— Ах, дорогая, вы всегда жили под чьим-нибудь крылышком. Откуда вам знать жизнь, как я ее знаю? Беатриса скромно опустила глаза.

— Да, боюсь, что у меня нет никакого опыта. Я ведь вышла замуж девятнадцати лет, прямо из родительского дома, и с тех пор вечно занята детьми, хозяйством, так что я и в самом деле совсем не знаю мужчин, если не считать Генри и Уолтера. Но они ведь оба очень хорошие люди, правда?

Фанни пожала плечами.

— Ну, Уолтер не хуже других, только он очень слабохарактерный. Если бы он не был под дурным влиянием…

— Вот как? Вы меня пугаете. Я и не подозревала. Под чьим же?

— Этот Повис… — Фанни не договорила.

— А я и не знала, — промолвила Беатриса. — Так по-вашему… вы думаете, это он мешает Уолтеру оценить вашу привязанность?

Фанни украдкой бросила на нее пытливый взгляд: нет, это не насмешка, просто самая обыкновенная тупость. И почему это все воображают, что Беатриса умная? Она улыбнулась было, но тут же покачала головой и вздохнула.

— Вам это кажется невероятным? Повис — опасный человек. моя дорогая, вы и не подозреваете, что он за человек. Он всегда был злым гением Уолтера.

Она выразительно помолчала.

— Только помните, это строго между нами. Кроме вас, я никому не могу довериться. Вам никогда не приходило в голову, что у него может быть какая-то тайная власть над Уолтером? Вам никогда не казалось, что Уолтер его боится?

Беатриса поспешно опустила глаза, чтобы этот подстерегающий взгляд не заметил в них вспыхнувшей догадки.

Боится? Да это она сама боится. Как же я раньше об этом не подумала? А может, она Пенвирна тоже боится? Почему же? Надо выпытать у нее побольше.

Она вновь подняла глаза.

— Вы подозреваете, что Повис что-то знает об Уолтере, чего мы не знаем, и извлекает из этого какую-то выгоду? Вы это хотите сказать?

— Я не подозреваю, я в этом уверена.

— И… вы знаете, что это за секрет?

— Точно не знаю, но догадываюсь. На лице Беатрисы все еще были написаны простодушное удивление и растерянность.

«Я должна узнать все до конца. Вела она еще с кем-нибудь подобные разговоры? Со священником? С леди Маунтстюарт? С доктором?..»

— Фапни, эго ведь очень серьезно. Если кто-то шантажирует Уолтера, ему нужна наша помощь. Может быть, вы скажете, в чем дело?

Фанни на секунду замялась.

— Пожалуй, лучше уж я вам скажу. Была одна женщина… молодая девушка.

Это случилось в Лиссабоне; по-моему, она утопилась. Тут замешан какой-то француз. Я знаю, что Уолтер привел к нему эту девушку. Француз, кажется, выдавал себя за доктора; они часто так делают; на самом деле они, конечно, никакие не доктора. Во всяком случае, француз, как видно, ничем ей не помог, потому что она бросилась в реку. Повис тогда был там, — это я знаю, — и у него в то время были какие-то дела с Уолтером. Потом он исчез, а через два года выследил Уолтера в Вене и каким-то образом навязался к нему в услужение. О, за этим еще много чего кроется, можете мне поверить.

— Как вы узнали об этом, Фанни?

— Ну, связываешь одно, другое… и потом…

— Какие-нибудь письма?

— Да— Да… было одно письмо… по-французски, и подпись — «Элоиза».

Потом есть еще рисунок карандашом — девушка, с виду иностранка, а на обороте подпись «Элоиза с книгой» и дата… Беатриса, но только вы никому не говорите, что вы об этом знаете. Я рассказала одной только вам. Хоть Уолтер и сделал меня несчастной, я ему верная жена, и его доброе имя для меня священно. Я ни за что никому ни полслова не сказала бы, кроме вас.

Ага! Стало быть, она нашептывает об этом всем и каждому. Интересно, далеко ли она зашла?

— Вы думаете. Повис вымогает у него деньги, угрожая рассказать про самоубийство этой девушки?

— Если только это было самоубийство.

— Если?