Все самое интересное (СИ)

— Западные ворота, — объясняла Лехтэ по мере того, как они подъезжали. — Здесь когда-то росли Древа.

Как и много веков назад, город встретил их перезвоном колоколов. Казалось, радость и веселье витают в воздухе. Они ехали, и Лехтэ сама, словно в первый раз, оглядывалась по сторонам, стараясь понять, каким сейчас видит это место ее младший сын.

— Дворец Ингвэ, — объявила она, когда они въехали на главную площадь. — А вон там, справа — рядом, видишь — дом моего дедушки Нольвэ.

Точнее, дворец. Торжественный, сияющий, с золотой с крышей и дверями из полированной бронзы, окруженный пышным садом, в котором можно было увидеть вишни, яблони, розы.

Лехтэ приостановила коня и посмотрела на Алмо внимательно:

— Здесь сейчас живет мой дедушка со своими верными, и еще моя старшая сестра Миримэ. Мы с Таром бываем тут лишь время от времени, но покои наши в любое время ждут нас.

***

Сначала среди зелени полей и перелесков появился слабый золотой отсвет. По мере приближения он становился все ярче и, наконец, занял весь обозримый горизонт. А после распался на отдельные башни, мосты, дома.

Форменос был крепостью, Тирион — городом. А Валимар казался ожерельем, созданным переплетением нитей света.

Лучи Анара играли на крышах, позолотили белые стены зданий, устремленных в небо, подсветили арки и колоннады, бликовали на витражах огромных, в полстены, окон, создавали светящиеся нимбы вокруг голов попадающихся на пути эльдар. В Тирионе обычно тоже было весьма солнечно, но так он не сиял.

Альмарион, впервые посетивший Валимар, вертел головой во все стороны: что-то казалось ему неправильным. Но вот что? Сверкающие крыши, слепившие глаза при взгляде со стороны, здесь, в тени домов, уже не застили взор. Обилие же снежно-белого, чуть светящегося камня, превратило город из золотого ожерелья в ледяное.

А еще Валимар пел. На каждом дереве, каждом доме, каждом мало-мальски подходящем месте висели колокольчики. Полые трубочки с билом, бочонки с бусинками внутри, в форме чашечки цветка, в виде тонких пластинок… Бронзовые, медные, серебряные, золотые и даже каменные — они перезванивались и перешептывались, сплетая свои голоса в единую мелодию.

Мимо них прошли двое эльфят возрастом чуть старше Алмо. И тут он, наконец, понял! Они именно прошли: не пробежали, не прокатились на досках с колесами, которые так любили дети-нолдор, и уж тем более, не прошлись колесом, что в Тирионе можно было наблюдать достаточно часто. Хмыкнув про себя, Куруфинвион решил запомнить этот факт, несколько прояснивший поведение Вьекално — одного из правнуков сестры матери, с которым до сих пор они встречались лишь в доме бабушки Алмо с маминой стороны, леди Линдэ.

Мама рассказывала о городе, Альмарион слушал, теперь уже намеренно подмечая различия.

Взгляды эльдар, встречающихся по дороге, были мимолетны; они молча раскланивались с amil и шли дальше, не пытаясь даже спросить о чем-либо или что-то рассказать. Можно было подумать, что причиной тому был их статус гостей, но нет! Друг с другом ваниар вели себя точно так же. Альмарион даже задумался, ведут ли они так же себя в кругу семьи.

Дом прадеда оказался расположенным на дворцовой площади. Верные приняли лошадей, и Куруфинвион с мамой проследовали внутрь. Их никто не встречал, но в отведенных им комнатах уже ждали готовые полотенца и свежая одежда.

Лехтэ кинула сумки на пол, распахнула огромные, во всю стену, окна, ведущие в сад, вдохнула полной грудью пьянящий, знакомый до мелочей запах дома, и широко улыбнулась.

Дворец дедушки Нольвэ был таким же, каким она его помнила. Уютная, обволакивающая тишина, нарушаемая лишь нежным перезвоном колокольчиков и тихими, далекими голосами. Здесь всегда можно было найти то, что тебе необходимо в данный момент, и неважно, был ли это простой покой, беседа с кем-то мудрым и понимающим твои заботы и печали или же беззаботное веселье — все это ты мог получить без труда. Верные деда, казалось, были совершенно незаметны, но при этом незаменимы, и они неизменно оказывались рядом, если тебе была нужна их помощь. Как им это удавалось, Лехтэ не понимала ни в детстве, ни сейчас.

В дверь тихонько постучали, Тэльмэ откликнулась, и в покои вошел как раз один из них. Со всем почтением поклонившись ей самой и Альмариону, он заговорил:

— Моя госпожа, лорд Нольвэ спрашивает, изволите ли вы присоединиться к семье в саду за обедом, или желаете отдохнуть с дороги и поесть в покоях?

Лехтэ задумчиво посмотрела на Алмо:

— Мы ведь не устали?

Сын мотнул головой.

— Мы придем, — ответила Тэльмэ верному. — Будет только семья, или ожидаются гости?

— Только семья, моя госпожа.

— Благодарю.

Посланец ушел, а Лехтэ обернулась к сыну:

— Ну что, принимаем ванну с дороги, одеваемся и идем? У нас есть примерно час. Купальни в той стороне.

Она махнула рукой вправо, в сторону неприметной двери, приютившейся недалеко от окна, и отправилась в гардеробную выбирать платье.

— Да, — добавила она, уже уходя, — там где-то были детские вещи Тьелпэ. Поищи в гардеробной, если хочешь. Встречаемся здесь же.

***