Все шедевры мировой литературы в кратком изложении.Сюжеты и характеры.Зарубежная литература XX века.Книга 2

Раздается звонок в дверь. К Гансу приходит его отец, Альфонс Шнир, генеральный директор угольного концерна Шниров. Отец и сын смущены, у них небольшой опыт общения. Отец хочет помочь Гансу, но на свой лад. Он советовался с Генненхольмом (конечно, всегда все самое лучшее, думает Ганс, Генненхольм — лучший театральный критик Федеративной республики), и тот советует Гансу пойти заниматься пантомимой к одному из лучших педагогов, совершенно оставив прежнюю манеру выступлений. Отец готов финансировать эти занятия. Ганс отказывается, объясняя, что ему уже поздно учиться, нужно только работать. «Значит, деньги тебе не нужны?» — с некоторым облегчением в голосе спрашивает отец. Но выясняется, что нужны. У Ганса всего одна марка, завалявшаяся в кармане брюк. Узнав, что на тренировки сына требуется около тысячи марок о месяц, отец шокирован. По его представлениям, сын мог бы обойтись двумястами марками, он даже готов давать по триста в месяц. В конце концов разговор переходит в другую плоскость, и Гансу не удается снова заговорить о деньгах. Провожая отца, Ганс, чтобы напомнить ему о деньгах, начинает жонглировать единственной своей монеткой, но это не приносит результата. После ухода отца Ганс звонит Беле Брозен, его любовнице-актрисе, и просит, если получится, внушить отцу мысль, что он, Ганс, страшно нуждается в деньгах. Трубку он кладет с ощущением, «что из этого источника никогда ничего не капнет», и в порыве гнева выбрасывает марку из окна. В ту же секунду он жалеет об этом и готов спуститься поискать ее на мостовой, но боится пропустить звонок или приход Лео. На Ганса снова наваливаются воспоминания, то подлинные, то вымышленные. Неожиданно для себя он звонит Монике Сильве. Просит ее прийти и в то же время боится, что она согласится, но Моника ждет гостей. Кроме того, она уезжает на две недели на занятия семинара. А потом обещает прийти. Ганс слышит в трубке ее дыхание. («О Господи, хоть дыхание женщины…») Ганс снова вспоминает свою кочевую жизнь с Мари и представляет ее теперешнюю, не веря, что она может совершенно не думать о нем и не помнить его. Затем идет в спальню, чтобы загримироваться. Со времени приезда он не заходил туда, боясь увидеть что-нибудь из вещей Мари. Но она не оставила ничего — даже оторванной пуговки, и Ганс не может решить, плохо это или хорошо.

Он решает выйти петь на улицу: усесться на ступеньки боннского вокзала таким, как есть, без грима, только с набеленным лицом, «и петь акафисты, подыгрывая себе на гитаре». Положить рядом шляпу, хорошо бы бросить туда несколько пфеннигов или, быть может, сигарету. Отец мог бы достать ему лицензию уличного певца, продолжает мечтать Ганс, и тогда можно спокойно сидеть на ступеньках и дожидаться прихода римского поезда (Мари и Цюпфнер сейчас в Риме). И если Мари сможет пройти мимо и не обнять его, остается еще самоубийство. Колено болит меньше, и Ганс берет гитару и начинает готовиться к новой роли. Звонит Лео: он не может прийти, так как ему нужно возвращаться к определенному сроку, а уже поздно.

Ганс натягивает ярко-зеленые брюки и голубую рубашку, смотрится в зеркало — блестяще! Белила наложены слишком густо и потрескались, темные волосы кажутся париком. Ганс представляет, как родные и знакомые станут бросать в его шляпу монеты. По пути на вокзал Ганс понимает, что сейчас карнавал. Что ж, для него это даже лучше, профессионалу легче всего скрыться среди любителей. Он кладет подушку на ступеньку, усаживается на нее, пристраивает в шляпе сигарету — сбоку, будто бы ее кто-то бросил, и начинает петь. Неожиданно в шляпу падает первая монетка — десять пфеннигов. Ганс поправляет едва не выпавшую сигарету и продолжает петь.

В. С. Кулагина-Ярцева

Групповой портрет с дамой

(Gruppenbild mit dame)

Роман (1971)