Все собаки

Эти кривоногие остромордые мелкие собачонки удобны для стариковской охоты. Старичок усядется на складной стул на опушке и терпеливо ждет, а пара такс, размахивая длинными хвостами, деловито суетится, вынюхивая след зайца. Вскочив из-под неторопливых собак, заяц после нескольких прыжков присаживается, поводит ушами, прислушивается… Бегут, лают… Но какие-то маленькие, кривоногие, не очень страшные, почти смешные… Лопоухий плут не торопится, попрыгивает, опять присаживается послушать. А старичку того и надо, он в сидячего зайца: хлоп!

Такса.

Медлительные на бегу, послушные и смирные в домашней обстановке, таксы проявляют неожиданную свирепость, когда они «притравлены» на барсука или на лисицу. У барсука когти, как у маленького медведя, лисица зла и может искусать очень сильно: ее мелкие зубы остры, как шилья. Таксы смело лезут в нору за барсуком или за лисицей и в подземной темноте грызутся с ними на смерть, выгоняя их из убежища на охотника. При этом иногда на подмогу собакам у входа в нору раскладывают костер, выкуривая дымом затаившегося зверя. На мой вкус такая охота очень скучна и неинтересна, даже с хорошо притравленными таксами. Неопытные же собачонки перед барсуком отступают.

Мой старший брат и его приятель катались на велосипедах, и за каждым бежало по две таксы: собачонки считали себя прикомандированными к стальным коням и отлично стерегли их, когда ездоки оставляли их.

Я, ловя рыбу, видел, как у прибрежного холма в нору залез полосатый зверь, и сказал о том проезжавшим велосипедистам. Они науськали своих собак. Шума было много. Кричали, лаяли, визжали, метались и бегали долго. Из норы слышалось грозное глухое рычанье. Молодые неопытные собаки прыгали, злились, метались туда и сюда, но в нору не шли. Вдруг барсук выскочил из-под груды хвороста, оттуда никто его не ожидал, и побежал вверх по холму. Собачонки дружно кинулись за ним, но он, оборачиваясь на бегу, так бил их лапами, что бедные таксы отступили с визгом. Морды у них у всех оказались расцарапанными в кровь, а барсук исчез. Но бывают еще более странные охоты, и для них так же есть свои особенные собаки.

Собаки — крысоловки

Охотятся, например, на… крыс. Любители спорят о заклад на крупные деньги, чья собака задавит крыс больше. Собачонки — маленькие пинчеры, гладкошерстые, большею частью белые, бесхвостые терьеры — работают замечательно. Я не считал в точности, сколько именно в минуту душит собачонка отвратительных грызунов, но не мог не подивиться быстроте и ловкости работы. Крыса, даже одиночка, видя смерть, защищается отчаянно и укусить может сильно, а стая крыс в безвыходном положении — это очень опасный враг для собачонки. Она хватает крысу, мгновенно прокусывает ей затылок или, трепнув раз-два, душит ее и, бросив, схватывает следующую, вертится, прыгает, как бесенок, не подставив лапы ни под один укус. Гордая своей победой собачонка, накидав целую груду крыс, радостно смотрит на хозяина, и глазенки ее горят.

Терьер.

Такую травлю, пожалуй, не стоит называть охотой. Но как там в лесу, на болоте при поисках дичи, так и тут при уничтожении грызунов собака — помощник человека.

Сторожа

Чувство охраны дома у собаки — врожденное и, пожалуй, еще более сильное, чем охотничья страсть. Пустолайка, почти не интересующаяся следами дичи в лесу или в поле, заливается лаем при появлении не только чужого человека, но и при возвращении своих домашних. Это, конечно, уже чрезмерное усердие, попросту глупость. Но и умнейшая собака не может остаться равнодушной при виде постороннего в доме.

Обычно, собака, хорошо охотящаяся, и сторожит умно.

Бульдог.

Мой Дик иногда как будто даже не замечал, что чужой вошел в дом. Но, когда этот пришелец желал выйти из дома и шел один, то при выходе его непременно встречал откуда-то взявшийся огромный пес и добродушно загораживал дорогу. Отнюдь не надо было пса толкать, он тогда мгновенно превращался в зверя и, взяв за горло, опрокидывал дерзкого. Таких случаев повторилось несколько, все они, конечно, сопровождались криками, скандалами, неприятностями… Дик, видимо, не понимал, за что на него кричат, в чем упрекают. Ведь он отпустил чужого, едва прибежали свои, он не укусил, даже не сердился, за что же его бранить. Ко мне приходили охотники, которых Дик отлично знал. Все равно: при входе привет, радостное помахивание хвостом и ласковый взгляд, все, как полагается доброму знакомому. При выходе без провожатого, хвостом-то псина знакомому слегка помахивает, но смотрит хмуро и прохода не дает никому.

Дог.

— Пусти, Дик! — кричал я, выглянув из окошка.

Он отходил в сторону, явно недовольный: ну, что же, нарушайте правила, выпускаете так, зря, без присмотра.

Это правило установил он сам, и я не думаю, чтобы такой штуке, исполняемой так отчетливо, собаку можно было выучить. Но в общих чертах приблизительно то же проделывают все домашние собаки.