– Можно сказать и так. И все равно… – Я замолчал. Не мое дело. Не пьет человек – и пусть его не пьет. В смысле: ее. – Вас не затруднит добыть у ваших друзей капельку коньяка для меня? Мне почему-то неловко просить самому…
– Конечно. – Я почувствовал, что она улыбается.
Я вдруг вспомнил, что мы так и не посетили заседание монархического общества. То есть Зойка порывалась пойти сама и затащить журналистов – могло получиться смешно, – но я уперся. Даже не знаю почему. Просто так. Сейчас я уже жалел об этом.
Над морем, неподалеку от нас, в небо взлетела ракета, лопнула со звоном, разбросав широко синие и белые мерцающие звезды.
Вернулась Тина с пластмассовым стаканчиком в руке.
– Пойдемте туда, к ним, – сказала она. – Боюсь, мальчишки… завелись. Они неправильно истолковали ваш уход.
Понятно, подумал я. Эта стерва их раздразнила. Инциденты такого рода случались сплошь и рядом.
– Пойдемте…
Я отхлебнул коньяка. Стаканчик – в нем оставалось две трети – поставил на парапет.
Снова взлетела ракета – совсем рядом. С шипением заскользили над головой огненные змеи…
На мой взгляд, ничего особенного не происходило. Троица стояла и смотрела в небо. Может быть, они стояли слишком тесно, но – не более того.
– Зойка, – сказал я. – Не рвануть ли нам…
Я все-таки ошибся в оценке ситуации. Парни действительно перевозбудились. Один, повыше, – Раим, вспомнил я некстати его имя – полушагнул ко мне.
– Я думал, ты ушел, – сказал он. – Я думал, ты догадливый. А ты не ушел.
– Я не догадливый, – сказал я. – В некоторых вопросах я очень-очень тупой.
– Придется объяснить.
– Дружок, – сказал я. – Такой хороший вечер. Зачем ты хочешь его испортить?
– Это ты все портишь. Девушка не хочет с тобой. Ведь так? Не хочешь, Зоя?
– Что ты делаешь? – сказал я ей. – Тебе мало развлечений? Хочется гладиаторских боев? Раим, она ведь специально вас дразнит, ты что, не понимаешь? Она ведь только этого и добивается, волчица…
Я был по-настоящему зол на нее.
– А вот это ты зря сказал, шакал. – Он ссутулился и расставил руки. – Эти слова я вобью обратно в твою глотку.
Его друг – Валентин, я все вспомнил, вообще в голове была теперь кристальная ясность – неуверенно сдвинулся влево, примеряясь, как правильно встать.
– Зря вы это, ребята…
Раим ударил – выстрелил ногой. Таким ударом можно убить. Он, похоже, ничего не понимал. В меня он не попал. В меня вообще трудно попасть. Потом он ударил еще и еще – упрямо и все более жестко. Уходи от трех ударов, учил отец, потом бей сам. Но я почему-то медлил с ответом. Сам не знаю почему. Наконец Раим потерял равновесие и бухнулся на четвереньки. Валентин стоял в стороне не шевелясь. Я на всякий случай предупредил его жестом: не лезь. Раим вскочил. Он был разъярен.
– Трус! – рявкнул он. – Трус!
– Да, – сказал я. – Мне есть чего бояться.
Он снова бросился на меня, забыв все, чему его где-то когда-то учили. Тут уж я просто вынужден был его коснуться: перехватил руку, нырнул под мышку – очень низко, – резко выпрямился… Он сделал неловкий кульбит и грохнулся спиной. Под затылок его я успел подставить ногу – чтобы не разбил о камни. Валентин дернулся, но на месте устоял. Благоразумие в нем было. Раим застонал, медленно повернулся на бок и подтянул колени к животу. Потом распрямился и выгнулся. С минуту он пролежит…
Я повернулся к Зойке. Мне очень хотелось ей врезать. Рядом с ней стояла Тина – стояла так, будто хотела прикрыть. Господи боже мой, подумал я, как же ей все это удается…
Зазвонил телефон. Зойка зашарила в сумочке. Звонки продолжались. Наконец она выловила трубку:
– Да! Те… что? Да… Да, это тот… Почему? Что? Приехать? Зачем? Почему нельзя сказать нормально? Я… конечно… хорошо…
Она сложила трубку и беспомощно посмотрела на меня.
– Из полиции, – сказала она. – Просят приехать… сороковой участок, Йени Махалле. Ты знаешь, где это?
– Знаю, – сказал я.
– Можно я с вами? – сказала вдруг Тина.
– Можно, – сказал я.
Раим встал на четвереньки. Встряхнул головой.
– Дружок, – сказал я. – Ты просто ошибся, понимаешь?
– Я тебя все равно добуду, – сказал он. – Считай себя мертвым.
– Позаботься о нем, – сказал я Валентину. – Сумеешь?
Он кивнул.
Снова взвилась ракета. Над нашими головами вспыхнули три огненных цветка. В этом свете я вдруг увидел, что мы не одни: мимо, прижимаясь к ограждению противоположного края стены, протискивались трое: крупная пожилая женщина – как мне показалось, в парике; а если это была прическа, то одна из самых неудачных, какие мне встречались, – маленький мужчина в темном глухом костюме и котелке, натянутом по самые уши, и девочка, которую они держали за руки. Девочка была совсем обычная, в светлом платьице и светлых гольфах, – но взгляд ее я поймал и будто споткнулся. Что-то совсем непонятное было в этом взгляде. Ее уводили, но она, повернув голову, смотрела на нас. Потом свет померк. Когда взлетела следующая ракета, семейки уже не стало видно.
Год 1991
Игорь