Все сражения русской армии 1804-1814. Россия против Наполеона

Александр Павлович всегда, мягко выражаясь, недолюбливал Беннигсена (ему было за что), но тут и он на время забыл свои «неудовольствия» и вынужден был просто щедро наградить «победителя» (орден Св. Георгия 2-го класса и 5 тыс. червонцев). И сделал это император, думается, с огромной радостью после стольких военных и кадровых (например, с Каменским) неудач. Забрезжила хоть какая-то надежда, наконец нашелся человек, которому по плечу успешно бороться с самим Наполеоном. И, как следствие этой радости, был назначен новый главнокомандующий Заграничной армией, конечно же, Беннигсен, а старшего в чине Буксгевдена для пользы службы отозвали из армии. Так вместо военного суда (если придерживаться буквы закона) генерал занял место главнокомандующего, словно подтверждая правило – победителей не судят. Но в условиях разразившегося кризиса армейских «верхов» конца 1806 г. необходимо признать, что русские войска благополучно выпутались из создавшейся ситуации, последствия которой могли быть более печальными для армии. Разобиженный Буксгевден после отозвания его в Ригу не только нажаловался царю на Беннигсена, но и вызвал того на поединок 11 марта 1807 г. (намек на события 11 марта 1801 г.) в Мемель. Правда, генеральская дуэль так и не состоялась, а жалоба на Беннигсена осталась без исследования (88) .

Выбор нового главнокомандующего оказался оптимальным для тогдашней России. При всей ставшей традиционной критике отечественными историками неоднозначной фигуры Беннигсена (обычно, помимо личных недостатков, вспоминают его немецкое происхождение и называют «наемником» и «ландскнехтом») он оказался человеком, способным мыслить стратегическими категориями, имевшим все задатки быть полководцем и, будучи профессиональным военным, принимать нестандартные решения, хотя многие критические замечания исследователей в его адрес, безусловно, не лишены логики и являются справедливыми. С другой стороны, необходимо признать, что другие представители его поколения в среде русского генералитета (кроме Кутузова, который уже находился не в чести) как кандидаты еще в меньшей степени подходили под эту роль «противоборца» с Наполеоном. Во всяком случае только его действия в конце 1806 г. (по сравнению с поведением Каменского и Буксгевдена) свидетельствовали о военном чутье и незаурядности, а многие его недостатки являлись порождением пороков всей практики российской армии.

Кампания 1807 г.

«Польская зима» заставила принять Наполеона решение о прекращении активных операций против русской армии, во всяком случае он понимал и сделал выводы, что это не лучшее время для действий Великой армии, которая к тому же крайне нуждалась в отдыхе. Французы встали на зимние квартиры, и их корпуса были расквартированы в районе р. Вислы. Сам Наполеон отправился в Варшаву, как раз вскоре в это время у него случился роман с «польской женой» – красавицей Марией Валевской. Вот только его солдатам было не до романов с прекрасными польками. Все мемуары, письма и даже служебная переписка пестрят упоминаниями о страшных бедствиях среди французов в наступившем 1807 г., даже гораздо большими, чем им пришлось столкнуться в конце 1806 г. Оказалось, что лучше двигаться, чем стоять на постое, поскольку на зимних квартирах есть было нечего (централизованное снабжение отсутствовало), а у немногочисленного местного населения забирать уже было почти нечего. Резко пошла на убыль дисциплина, начались даже массовые случаи самоубийства среди солдат.

Справедливости ради надо сказать, что аналогичная ситуация наблюдалась и в рядах русской армии, о чем упоминалось в самых разных отечественных источниках (они, как и французские, буквально «кричат» об этом). В рядах двух противоборствовавших армий насчитывалось не только большое количество больных из-за плохого питания, но и появилась масса дезертиров, бесчисленные банды мародеров наводнили театр военных действий, а население подвергалось повальному грабежу с обеих сторон. Даже официальный историограф этой войны А.И. Михайловский-Данилевский не смог игнорировать источники и вынужден был осторожно признать, что в этот период «голод породил небывалое в русской армии зло – бродяжничество» (89) . Командование французских и русских частей вынуждено было прибегать к весьма суровым мерам, вплоть до расстрела, но они не могли в полной мере восстановить дисциплину среди своих голодных солдат.