Все средства хороши!

Ответа он не ждал, а мне лишний раз открывать рот не хотелось. Именно поэтому я и молчала. Но Авдоев понял все по-своему.

— Молчишь? Тебе не в кайф работать, поэтому ты и молчишь. Любой мент, самый что ни на есть лох, способен найти чужака.

— Кого? — не поняла я.

— Того! — заревел Авдоев, но предпочел остаться в кресле. Быстро урок усвоил.

— Ты на меня не кричи! — повысила я голос. — Ты во всем и виноват. Кто молчал, как засватанный? Я, что ли? Не знаю, не ведаю! Придурок!

— Так я тебе все рассказал!

— Поздно, кретин несчастный! — Я старалась выражаться цензурно, хотя очень хотелось сказать ему, кто он есть.

Авдоева, однако, очень задело слово «кретин». Он слегка опешил, словно впервые его услышал, затем нахмурился и замолчал.

Молчала и я. Догадывался Авдоев или нет, но его монолог меня тоже глубоко задел.

Действительно. Всего шесть человек — и убийцу найти не можешь. Не страна, не город — шестеро. И ты постоянно ошибаешься. С Сиреневым понятно — просто испугалась и свалила все на него. А ведь чуяло сердце. Но не прислушалась и убила его. Тебя обвели вокруг пальца. Раздел, уложил, даже поужинал не торопясь, а затем ушел. Зачем ему это надо? Ведь то, что стреляли один раз, показывает, что убийца — вполне профессионален, лишнего не делает.

Авдоев что-то хотел сказать, но я махнула на него рукой, и он заткнулся, осознав значимость молчания.

Я тряхнула головой, настраиваясь на нужный лад. Зачем человек тянет время, остается на месте преступления? Чтобы было меньше возможности попасться кому-нибудь на глаза? Вряд ли это случайность, от всего не застрахуешься. Вот что! Он просто тянул время, создавая ситуацию, когда еще два человека окажутся без алиби. И свет как-нибудь отключил после ухода. Ну и что? Ведь могли случайно на него попасть, если это только не… Похотько.

Фамилия всплыла с опозданием, дав шанс отказаться от столь глупой идеи и переключиться на что-нибудь более серьезное. Скажем, на Болотникова Олега.

Я ведь даже алиби его не узнала на смерть Сиренева. И Птицына буквально подставила. Но как он тогда проник в туалет? Хотя это ладно. А вот как он оттуда вышел незамеченным? А как вышел Похотько?

Сознание тут же выдало какую-то сцену у туалета. Я пыталась вспомнить, что это было, но не получалось. Что-то очень броское, знакомое, до боли знакомое, как в том сне. Я сперва удивилась этой мысли, но постепенно убедилась, что сон и туалет, точнее, человек во сне и где-то у туалета, — один и тот же человек. Но вот кто?

— Танюш, надо поговорить, — спокойно, но очень твердо сказал Авдоев.

— Давай, — неохотно согласилась я. Образ, начавший было строиться, рассыпался окончательно.

— Сначала я хочу извиниться, — начал он.

— Забудем, — перебила его я. — Но запомни, еще одно оскорбление — и я выхожу из дела.

Он посмотрел на меня внимательно и промолчал. Скорее всего у него были другие соображения, но это меня не интересовало. Пока.

— Ладно. Я постараюсь, — он помолчал. — Теперь я хотел бы, чтобы ты обрисовала мне всю ситуацию, как ты ее видишь. С самого начала. Я, если честно, совсем запутался и уже ничего не понимаю.

— Ну, это просто.

— Нет, не просто, — перебил меня он. — Я потерял нужных людей. Возможно, тебе все равно и их судьба тебя не интересует, но мне они были нужны.

— Да, особенно Сиренев, — сострила я.

— Более или менее нужны, — мой выпад остался без внимания. — Я любил Ольгу, хотя ты и не веришь, но это так. Птицын был просто необходим нашей фирме. У него были связи, ум. А какой-то придурок смыл все это в сортир. Сиренев, — шеф замолчал, — Сиренев чужой. Но за него с меня еще спросят. Поэтому я не хочу больше смертей, совсем не хочу. Теперь говори ты.

Я вздохнула.

— Тронулись. Готовится, точнее, осуществляется транспортировка наркотиков. Транспортировка ведется новым маршрутом. Задействуются случайные неквалифицированные люди, — я развела руки, говоря, что правда есть правда и вранье нам не нужно. — Этим и объясняется то, что привлекли к делу вас. Наркотик, точнее героин, стоит очень дорого, но, судя по сумме, обещанной вам, его очень много, килограммов десять, не меньше. Здесь все предельно ясно и просто. А вот дальше сплошной хаос. Итак, груз попадает к вам, — я обвела руками контору. — Вам предлагается переправить его по области за солидную сумму денег. Вы соглашаетесь. Все ясно, не ясно только, где лежит груз. Это не ясно и человеку, который вас подслушивал. Поэтому он приходит в контору, желая получить сведения, убивает секретаршу и достает дискету. Ясно, что человек свой, иначе… — я замолчала, давая понять, что объяснений не требуется.

Авдоев рассмотрел этот вопрос с разных углов, но повода для опровержения не было, что и заставило его согласиться.

— Причем, — продолжила я, — человек имеет право приходить сюда в любое время. Сопоставив эти данные, вырисовываются восемь, я подчеркиваю — восемь человек, способных на такое. Вы с Ольгой расценили ситуацию как ненормальную и наняли меня. Правильно?

Авдоев понял, что это вопрос, и согласно кивнул.