Все средства хороши

Его знобило, хотя он знал, что день довольно теплый. С утра его рвало, но сейчас вроде полегчало. Он посмотрел на телефон и увидел, что уже было далеко за полдень, при этом не было ни одного сообщения.

Уверенность, которую он ощущал сегодня утром, давно испарилась, сменившись замешательством. Они припарковались на грунтовой дороге, со всех сторон заросшей сорняками, старыми машинами и мусором. За воротами свалки виднелись трущобы. Это было типичное американское захолустье: то тут, то там виднелись кучки мрачных магазинов, толпы женщин, идущих к автобусным остановкам, неся в руках пластиковые пакеты, пьяные мужчины на углах улиц с банками пива в коричневых бумажных пакетах. Он слышал звуки окрестностей: автомобили, музыка, крики, смех.

Последней инструкцией, которую он получил, было приехать именно сюда. Это было рано утром в Балтиморе, перед тем, как он потерял Элдрика. Изатуллах никогда не доверял приверженности Элдрика Аллаху и так и не смог назвать его исламским именем Малик. В тот момент, когда Элдрик запаниковал и убежал, это казалось позором. Но сейчас…

Сейчас Изатуллах уже не был так в этом уверен.

Когда они приехали сюда, ворота были заперты. Никто не предупреждал, что они столкнутся с подобными трудностями и им придется разрезать тяжелую цепь болторезами. И он, и Муаммар были настолько слабы, что едва справились с этим. Они приехали сюда, припарковались между двумя разбитыми машинами и стали ждать. Спустя несколько часов, ситуация ни капли не изменилась.

Ну, технически, ждали уже не они. Муаммар умер еще утром. Изатуллах потерял счет времени, но помнил, что это было после восхода солнца. Он повернулся сказать что-то Момо, но тот уже не слушал. Он умер, сидя в кресле водителя. Оставался только Изатуллах. Предполагая, что Элдрик погиб где-то в зарослях на набережной, все члены группировки уже были мертвы.

Изатуллах уже сообщил об этом заказчику посредством СМС, но, естественно, не получил никакого ответа. Он вздохнул при мысли о Момо, надеясь, что его жертва была угодна Аллаху. Муаммару не было еще и двадцати лет. Хоть он и был очень умен, но, по-прежнему, во многом оставался ребенком.

Изатуллах от досады ударил по панели приборов. Это было больше похоже на шлепок. Его имя означало “Хвала Богу” и он был избран для проведения этой операции, чтобы стать свидетельством его существования, доказательством веры. Теперь этого не произойдет.

Нападение произошло без их участия. Он включал новости на телефоне и знал о взрыве в Белом доме. Это подтолкнуло его к мысли, что вся их группа была лишь приманкой. Никто и не собирался привлекать их к атаке. Их направили в этот тупик и просто бросили. Думать было нелегко. Изатуллах считал себя ценной фигурой в этой игре, но, как оказалось, был просто пешкой, которую использовали и затем избавились.

Такое впечатляющее нападение, по сути, было провальным. Погибло несколько непричастных к этому людей, а президент бежал невредимым. Должно быть, они доверяли Изатуллаху. Он сделал работу так, как должен был. Он подумал о собственной доверчивости.

Вдруг неожиданно пришло сообщение.

«Мы гордимся тобой. Ты хорошо поработал и со временем все поймешь. На улице ждет зеленая машина. Иди к ней, Муджахидин».

Изатуллах смотрел на сообщение. Было тяжело поверить в него, спустя столько часов. Если это было правдой, значит, они не предали его. Теперь, после того, как все было сделано, они отправили кого-то, чтобы забрать его и отвезти домой.

Но он сомневался. Можно ли доверять им?

Он решил, что можно. Естественно, заказчик не расскажет ему все подробности нападения. Ему не стоит знать всю картину целиком. Операция, в которую вовлекли столько людей, была сложной и опасной. Но они себя защитили. Если бы Изатуллаха поймали, если бы его даже пытало ЦРУ, он мог рассказать лишь то, что знал. Он получил деньги и даже не знал от кого. Затем он получил инструкции. У него была цель, но она менялась несколько раз и, опять же, он не знал почему.

«Давай, – сказал он себе. – Вставай и иди туда».

Он мог бы избежать этого. Все, что от него требовалось, это просто открыть дверь и споткнуться. Да, он был болен, но они могли бы вылечить его. Это происходило в США. В какой-нибудь серой медицинской клинике, с врачами, которым запрещена практика, это все равно было бы возможно, по сравнению со многими другими странами.

Хорошо. Решено. Он будет жить, чтобы бороться в другой раз. Его день еще наступит.

Он отпер дверь и распахнул ее, удивившись тому, как легко она поддалась. Возможно, у него было больше сил, чем он расчитывал. В последний раз он взглянул на Муаммара:

– Прощай, мой друг, – произнес он. – Ты был храбрецом.