Все страсти мегаполиса

Хоть ее сознание прибивало к случайным предметам и ненадолго, но на это недолгое время оно вцеплялось в них мертвой хваткой. Или, может, Лялька просто хотела есть.

– Кубитэ, – улыбнулась Соня.

– А что это? Ой, Сонь, у меня уже слюнки текут!

– Может, зря текут. Может, тебе не понравится. Это караимский пирог с бараниной.

– А кто такие караимы?

Пирог был на время забыт – облачко зацепилось за новый предмет.

– Народ такой. Крымские иудеи.

– Евреи?

– По происхождению тюрки, а вера иудейская. Они Чуфут-Кале построили пещерный город возле Бахчисарая.

В Чуфут-Кале отец брал Соню с собой на раскопки. Она была совсем маленькая и боялась, что в пещере живет дракон, которому отдают на съеденье детей. Тогда отец, чтобы ее успокоить, и рассказал ей про караимов и про их веру, в которой никаких драконов не было.

– А, пещерный город знаю! – вспомнила Лялька. – Я в Крыму три года назад на проекте работала, как раз в Бахчисарае, и в Алуште еще. Жалко, что зимой: ни искупаться, ни фруктов, ничего. Или не три, а два года назад? С этой киношной жизнью и свои-то годы перепутаешь! – засмеялась она. – В общем, испеки пирог, Сонь.

– В Москву вернемся – обязательно, – кивнула Соня.

«Надо будет маме позвонить, – подумала она. – Пусть у Норы Абрамовны спросит, как кубитэ печь».

Возвращение из экспедиции в Москву предстояло через три месяца, поэтому время для изучения рецепта у Сони имелось. Правда, кухня в общежитии «Мосфильма» не располагала к кулинарному вдохновению, но она давно уже привыкла не полагаться на вдохновение и в более важных делах, чем приготовление еды.

Говоря Анне Аркадьевне, что найдет работу в Москве, Соня в самом деле рассчитывала только на собственные силы и имела в виду привычную парикмахерскую. Квартиру она собиралась снять; нагружать кого-либо этими заботами ей и в голову не приходило.

Но оказалось, что Анна Аркадьевна подошла к Сониному жизнеустройству всесторонне.

– Раз уж я соблазнила вас учебой, то мне же следует подумать и о том, чтобы она стала для вас возможна, – объяснила она. – Вы уже сейчас вполне готовы к тому, чтобы работать ассистентом гримера. И ваше институтское образование, кстати, большой плюс, ведь исторических картин снимается немало, хотя, конечно, уровень их часто оставляет желать лучшего. А я не зря всю жизнь проработала в кино, Сонечка. – В ее улыбке мелькнуло смущение. – Мои рекомендации что-то да значат.

Рекомендации Анны Аркадьевны действительно значили немало. К тому же в киногруппах царил настоящий кадровый голод, не хватало буквально всех, от директоров картин до дольщиков, то есть рабочих, которые управляли операторской тележкой.

В этом Соня убедилась, как только начала работать на «Подмосковных тайнах». Это был сериал про жизнь в русском имении в девятнадцатом веке. Его авторы пытались снять настоящую историческую картину, но то и дело сбивались на заурядное «мыло» вроде того, к которому Соня привыкла на «ТиВиСтар».

Как бы там ни было, а работы хватало, и работа эта была интересной, потому что Максим Глен, главный художник по гриму, несмотря на свою относительную молодость – ему было чуть больше сорока – принадлежал к старой школе, то есть не халтурил.

– А реальные требования жизни вообще не слишком высоки, – говорил он. – И наша сфера в этом смысле не исключение. Профессионально ты сделал свою работу или не очень, разницу в результате заметят не многие. Но это неважно. Работу надо делать профессионально, вот и все. Без комментариев.

Так что Соне повезло и с начальством тоже. Ее вообще несло в последнее время таким сильным потоком удачи, что от этого захватывало дух. И захватывало так, как в детстве на горке – одним лишь счастьем, без взрослой унылой опаски.

Это было какое-то совсем другое движение, чем то, в котором она провела всю свою взрослую жизнь. Раньше она чувствовала себя щепкой, которая плывет по глубокой воде, ничего об этой воде не зная и не интересуясь знать. Теперь же течение жизни, несмотря на всю свою неуправляемость, казалось ей совсем другим. Точнее, сама она была другой – жизнь не несла ее, а вела; разницу Соня ощущала постоянно и отчетливо.

В апреле съемочная группа «Подмосковных тайн» выехала в экспедицию до октября. Подходящая усадьба нашлась неподалеку от Дмитрова. Ландшафт здесь был переменчивый, холмистый, пронизанный реками, озера были вправлены в пейзаж, как драгоценные камни в ожерелье, все это живописно выглядело в жизни и должно было так же выглядеть на экране.

Усадьба с необычным названием «Метель» хороша была не только тем, что располагалась на берегу озера, но еще и тем, что новый владелец, недавно выкупивший ее у государства, оказался поклонником искусств. В разумных пределах, конечно: может, если бы киношники обратились к нему уже после превращения «Метели» в элитный пансионат, то он хорошо подумал бы, надо ли пускать их туда. Но поскольку усадьба, в которой тридцать лет кряду располагался заурядный дом отдыха, еще стояла нетронутой, хозяин согласился погодить с ремонтом до окончания съемок.