Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы

Продолжающаяся кампания вызывает у Коржакова невероятное раздражение. Березовский пытается как-то восстановить с ним отношения – и даже жалуется Ельцину, что начальник его охраны обиделся и ведет себя неконструктивно. После этого Березовский вновь идет к Коржакову, но тот его не принимает. Подождав в приемной, Березовский уезжает: раньше он был готов бесконечно сидеть на подоконнике, но прежняя любовь прошла – у него теперь есть более надежный канал связи с президентом. При случае Березовский везде рассказывает, что ходил к Ельцину, а потом не попал к Коржакову. «Теперь я знаю, кто у нас в стране президент», – с возмущением констатирует он. В том числе и в присутствии Тани.

Чума и холера

В апреле Александр Минкин пишет для газеты «Московский комсомолец» огромную статью. Она называется «Выбери президента для себя». Он приносит ее главному редактору, но тот говорит, что текст слишком большой – целиком опубликовать его в одном номере не получится. Статья действительно длинная инаписана в очень странном публицистическом жанре. В нулевые годы этот жанр будут называть «колонка», в десятые так будут выглядеть фейсбучные посты – это целый газетный разворот, состоящий из размышлений автора с цитатами из «Мастера и Маргариты», выдержками из воспоминаний декабриста Поджио и письма Кургиняна «Выйти из тупика!», а заканчивается материал и вовсе анекдотом про грузина, которому не дала девушка.

Минкин предлагает текст в другие редакции. Главный редактор «Общей газеты» Егор Яковлев согласен на компромисс: опубликовать первую часть сейчас, а вторую – позже. Но Минкин идет на принцип, он требует, чтобы текст вышел целиком, потому что первая часть называется «Чума», и она про Зюганова, а вторая – «Холера», и она про Ельцина. «Заметьте, никто не спорит с тем, что и Ельцин, и Зюганов – зло. Спорят только – кто меньшее», – пишет в этой статье Минкин.

Текст Минкина очень нетипичен для весны 1996 года, потому что он яростно критикует обоих кандидатов. Сначала автор вопрошает, как у Зюганова может быть рейтинг 27 %: «Откуда в России 30 миллионов коммунистов? Их в СССР было всегда 18 миллионов. Откуда же эти 22 %, которые на выборах в Думу так окрылили Зюганова и так напугали Кремль? А это вовсе не коммунисты. Это протестанты. Это те самые миллионы, которые в 1991-м голосовали за Ельцина против Горбачева, в 1993-м – за Жириновского против Гайдара, в 1996-м – за Зюганова против Ельцина. Это не коммунисты, это недовольные».

«Ни один человек не верит в Зюганова, – продолжает Минкин. – Кто он? Чем прославился? Серая партийно-номенклатурная пешка без единой собственной мысли. Да, сейчас эту муху раздули в слона». И напоминает, что еще недавно лидерами компартии были «маразматик» Брежнев и «полумертвый Черненко, почти растение». «Какой же безответственностью, каким беспамятством, какой беспощадностью к собственным детям надо обладать, чтобы желать России второй раз (через щель избирательной урны) провалиться в выгребную яму истории», – так заканчивает Минкин часть про Зюганова. И тут же берется столь же яростно уничтожать Ельцина.

Он начинает с того, что «у дедушки на совести чеченская война, производство разорено, наука разорена, преступность беспредельна, коррупция фантастическая». Потом он напоминает, что Ельцин, выдвигаясь кандидатом в президенты, пообещал выплатить все долги по зарплатам и пенсиям: «Откуда ж свалились эти десятки триллионов? Значит, опять или золото продали, или бумажек фальшивых напечатали, или в долг взяли. Это типичное поведение пропойцы, который или тащит из дому на продажу что попало, или стреляет "трешку до среды", потому что "сейчас нужно". Это судороги. Кремлю "сейчас нужно" – вот он и дергается».

Ельцина Минкин тоже сравнивает с советскими застойными руководителями: «Какой же безответственностью, каким цинизмом надо обладать, чтобы в нашей тяжелейшей ситуации навязывать стране старого, тяжелобольного, часто совершенно неадекватного человека, который в последнее время оживляется лишь по торжественным дням при виде молодух в кокошниках. Ведь это точная копия брежневского застоя, когда сама мысль о смене генсека – будь он хоть в параличе – казалась преступной».

Далее Минкин пишет, что российское общество потеряло стыд, и приводит слова декабриста Александра Поджио про русский народ и императора Николая I: «Вы приняли скромного бригадного командира в свои объятья, возвели его на престол и своим низкопоклонством, потворствуя закравшимся уже дурным наклонностям, дали им развиться, упрочиться и дали возможность сделать из него того созданного вами Николая, который так долго тяготел над Россией, над вами самими. Николай был, повторяю, вашим творением». В статье 1996 года Минкин предлагает заменить Николая Борисом, а «бригадного командира» – «секретарем обкома». Спустя 25 лет он скажет, что имя Владимир и «полковник КГБ» в этом контексте подошли бы еще больше.

Изобретение традиции