Все тайны подсознания. Энциклопедия практической эзотерики

Подобно тому, как для врача первой задачей является определение болезни больного, так иногда и знахарь, при обращении к нему, начинает дело с того, что производит осмотр и ставит свою знахарскую диагностику: болезнь от испуга, от дурного ветра, от глаза или порчи. Для определения характера болезни знахарь нередко гадает, смотрит в воду, в зеркало, топит воск, раскладывает карты и т. п. При такой диагностике получает иногда большое значение зевота: если при произнесении заговора знахарю сильно зевается, значит, у больного «большие уроки». Узнать, кто сглазил, дело относительно легкое. Гораздо труднее знахарю разобраться и определить вид заболевания. И лечить многие из таких заболеваний труднее, и лечение их бывает разное. Сельские лекарки говорят: «Когда сглаз – хорошо, а если от худого часу – порча. Тогда лечить много труднее. Сглаз всего три зари надо отчитывать, а от худого часу и от порчи целых двенадцать зорь».

Ученые определяют заговор как словесную магическую формулу, необходимую и достаточную для оказания воздействия на окружающий мир, его явления и объекты с целью вызвать желаемый результат. Они полагают, что самые древние заговоры были короткими формулами, поясняющими магические действия – «чары». Заговоры передавались от поколения к поколению как изустно, так и письменным путем – переписывались с листка на листок, с тетрадки на тетрадку. В устном бытовании хранение и передача заговоров составляли неотъемлемую часть традиции. Передавались они обычно только от старшего к младшему, чаще по родственникам. «Белые» заговоры и обереги – всегда добровольно, по просьбе и с охотой. Носители «черной магии» – колдуны должны были перед смертью обязательно «избавиться» от своих знаний и передавали их часто насильственно или обманом.[71]

Заклинания, или наговоры, заговоры и подходы, бывают к властям, на любовь (девушки, на разлуку замужней, на любовь всех), на исцеление от ран, недугов и болезней (от урока, сглаза, от вередов и чирьев, от нечистоты, от истечения крови, прикоса, призора, от ожога, от грыжи, от пьянства, от ушибов, на притчи, от стрел, от полуночницы, от зубной боли), на получение уважения, счастья, корысти.

О практике народного целительства, о лечебном искусстве знахарей и магии колдунов я знаю не понаслышке, не по литературе, а по своему долголетнему опыту соприкосновения с этим явлением, как этнограф и собиратель фольклора. За более чем тридцатилетний срок работы я побывал во многих заповедных, сохранивших еще свой старинный уклад жизни уголках России, в сотнях этнографических экспедиций. Наблюдал собственными глазами работу знахарей, как происходят целительские обряды, исполняются заговоры и заклинания, приготовляются лечебные снадобья и травы. Часть собранных материалов вошла в книгу «Этнография детства».[72] Большинство материалов по этой теме еще не публиковались. А знакомство с народным целительством началось вот с чего.

Месяц ты, месяц

Однажды случилась у меня неприятность. Был я в этнографической экспедиции в Зауралье, в староверческом поселении. И вдруг разболелся зуб, да так сильно, что совсем невмоготу стало. Что тут делать? До города путь далекий, до зубного врача, пожалуй, и за несколько дней не доберешься. Приуныл я. Приметила мои страдания хозяйка, у которой в доме на постое стоял, и говорит:

– Сходи-ка ты, сынок, к Сафронихе. Она у нас знахарничает… – И показала, куда идти.

Пришел я к Сафронихе на двор. Нашел ее на огороде. Сафрониха старенькая, маленькая, с большими ясными глазами на морщинистом, обветренном лице. Посмотрела она на мою распухшую щеку и, ничего не спрашивая, сказала:

– Как засмеркается под зарю, так пособлю.

Проекция внутренних органов и участков мозга на лицо.

Пришлось ждать вечера. Сафрониха тем временем надавила чесноку, нарезала корешки подорожника, перемешала, положила в тряпочку. Потом приложила тряпочку к моей руке на самый сгиб, где пульс врачами прощупывается. Я недоверчиво подумал: «При чем тут рука? Да еще не со стороны больного зуба?» На улице смеркалось. Сафрониха вывела меня на крыльцо. Окунула палец в кружку с водой, как потом сказала – с «наговорной», просунула палец мне в рот к больному зубу и прижала к распухшей десне. Поглядывая на только что появившийся месяц, стала быстро, почти шепотом приговаривать слова:

«Месяц ты, месяц, серебряные рожки, золотые ножки! Первым разом, добрым часом – с облаков сойди, зубную скорбь сними…»

Когда Сафрониха закончила, к моему большому удивлению и радости, боль стала утихать. Утром зуб уже не болел.

Волосень