Все тайны Третьего Рейха

Ганс Мюнхеберг пишет: «Это происходило нестерпимо жарким летним днем 1940 года. Мы должны были сложить все наши учебники в ранцы. Затем нам приказали построиться в походной форме. Эркенбрехер лично руководил построением и маршировкой. Он выбрал для нас строевую песню „Как часто мы шагали по узкой африканской тропе“ …Эркенбрехер, однако, был недоволен. На его взгляд, пение напоминало кряхтенье. „Жалкое стадо! Шире шаг!“ Младшие воспитанники с полными ранцами не поспевали. Тогда Эркенбрехер остановил колонну. Он издевательски произнес: „Ну, что же, у вас, господа, еще много времени“. Затем он скомандовал: „Шапки снять! Наушники опустить! Шапки надеть! Ранцы снять! Держать их перед собой! Колени согнуть! Прыгать! Прыгать! Прыгать!“».

Мюнхеберг споткнулся и упал.

«Что мне оставалось делать? Я поднялся и стал подпрыгивать вместе с другими».

Мюнхеберг был на пределе своих сил.

Вдруг раздался окрик: «Эй, ты, шляпа! Шире плечи, держать ранец выше!»

Мюнхеберг попытался поднять ранец с книгами. Ничего не выходило. Ему не хватало воздуха. От жары ему стало совсем плохо. В висках стучало.

Эркенбрехер был безжалостен: «Что такое? Ты отказываешься выполнять мой приказ?»

Мюнхебергер больше не прыгал. Он стоял, покачиваясь.

Эркенбрехер продолжал орать: «Тряпка! Ты позоришь свой взвод! Убирайся отсюда!»

В этот момент Мюнхеберг повалился на раскаленный асфальт.

Подобные издевательские методы воспитания сплачивали воспитанников и провоцировали ответные акции против любителей чрезмерной муштры. Герд-Эккехард Лоренц, учившийся в то время в Потсдамском интернате, рассказывает: «Вначале все шло как обычно. Строевые упражнения. Затем раздалась уже набившая оскомину команда: „На беговую дорожку марш, марш! Быстро! Лечь! Встать! Лечь! Встать!“ Затем с ранцами на вытянутых руках мы семенили утиным шагом. Когда мы снова шли колонной, послышалась команда: „Противогазы надеть! Песню запевай!“ Стекла противогазов сразу же запотели. Мы запели. Но не строевой марш, а старую шуточную песню о канаве, которая никак не наполнится водой. Мы пропели куплет трижды. В ответ услышали: „Песню отставить! Противогазы снять! Отделение стой!“ Мы стояли, не шелохнувшись, как стена, и при этом улыбались. Воспитатель приказал нам разойтись. Он был бессилен. „Шлифовка“ закончилась. Мы победили. Это было здорово!»

Были и другие особые задания: «Те, кто прежде никогда не плавал, должны были прыгнуть в воду с трехметровой высоты. Их вытаскивали на берег лишь после того, как несчастные прыгуны пару раз успевали погрузиться и снова всплыть на поверхность… Как-то раз зимой… взвод проделал две большие проруби в толстом льду замерзшего озера. Расстояние между прорубями почти 10 метров. Задача — прыгнуть в прорубь и подо льдом доплыть до другой полыньи…»

Тео Зоммер вспоминает: «Нужно было научиться преодолевать внутренний страх. Мы прыгали в бассейн с десятиметровой высоты. На нас были ранец, стальная каска и снаряжение. Каска крепилась к голове подбородочным ремешком. Однажды она чуть не оторвала голову одному воспитаннику во время погружения в воду. Проверки на смелость проводились уже во время вступительных экзаменов. У тех, кто отказывался, шансов на поступление не было. Выгоняли из школ и воспитанников, если они проявляли трусость во время проверки».

На само образование в школах и «бургах» смотрели снисходительно. Вот пример, по Кноппу, заданий одного выпускного (!) экзамена: «…воспитанникам предлагали решать следующую математическую задачу: „Самолет на скорости 108 километров в час и на высоте 2000 метров над землей сбрасывает бомбу. Через какое время и в каком месте упадет бомба?“ На экзамене по биологии звучал вопрос: „Какие факторы заставляют специалистов по расовым вопросам связывать будущее немецкого народа с исторической судьбой северной расы?“ На „национальной политике“ спрашивали: „Какими основополагающими идеями обогатил фюрер национал-социалистическое движение, чтобы привести его к победе?“»

Это поколение было уже совершенно новым и по образу мысли, и по физической подготовке. Дети «бургов» знали, что высшая радость — побыстрее попасть на фронт, высшая доблесть — умереть за фюрера и великий Рейх. Они были бесконечно преданны Рейху, они были абсолютно дисциплинированы и безоговорочно подчинялись приказам, они не знали слова «не могу», знали только слова «нужно, во что бы то ни стало». И за ценой они не стояли. Молодые нацисты сначала обучались в начальных школах «Напола», затем проходили усовершенствование в «бургах». Секрет усовершенствования сводился к очень простой формуле, выведенной Гиммлером: Верить, повиноваться, сражаться! Точка. Это все. То есть в «бургах» готовилось арийское белое мясо, которое должно выполнять любой приказ с улыбкой на губах, даже если это приказ отправиться на смерть.