Все темные создания

— Неужели ты думаешь, что, если бы хотела убить тебя, уже бы этого не сделала? Я держала кинжал у твоего горла, — шепчу я.

Мой взгляд невольно скользит к его шее. Я без труда замечаю след от пореза. Холодок пробегает по спине, когда я вспоминаю, что его смерть была реальной возможностью.

— Почему же ты этого не сделала? — хочет знать он.

Он останавливается.

— А почему ты не убил меня? — спрашиваю я.

Кириан делает шаг вперёд, и я сохраняю твёрдость, ожидая его ответа. На его губах появляется лёгкая улыбка.

— Вопросы… сколько вопросов, — бормочет он и поднимает руку. Его огрубевшие костяшки нежно касаются моей щеки, что совершенно не сочетается с его образом.

— И всё же ты не отвечаешь ни на один из них, — замечаю я.

— Ты тоже, — улыбается он, не отрывая руку от моего лица.

Я задерживаю дыхание, представляя, как эти пальцы скользят по моим плечам, груди, к центру моего живота, а потом…

Я отстраняюсь и делаю шаг назад.

— Скажи мне, почему ты не убил меня, Кириан. Это не имеет смысла. Если ты знаешь, что я не она, если ты знал это давно, почему я всё ещё свободна и жива?

Кириан потирает подбородок, задумчиво отводя взгляд, словно обдумывая ответ, который он собирается мне дать.

— У меня есть свои причины, — наконец отвечает он.

— Какие? Думаю, я заслуживаю знать, почему я всё ещё жива.

— Не думаю, что сейчас подходящее время говорить об этом, — отвечает он. — Ты сможешь требовать честности, когда сама будешь её проявлять.

В груди у меня начинает расти чувство, похожее на угрызение совести. Это странное ощущение, особенно когда тебя всю жизнь учили, что не должно его быть.

— Итак, что теперь? — спрашиваю я, чувствуя беспомощность.

— Теперь мы будем ждать, пока изготовят золотой гребень для Ламии, а затем попросим её разорвать наш договор с Тартало.

Я глубоко вдыхаю, но мне всё равно кажется, что воздуха не хватает.

— Нирида знает, что я не Лира?

Кириан наклоняет голову, чуть нахмурившись.

— Нет. Она не знает.

Я киваю, благодарная за ответ, который кажется мне искренним.

— Ты не собираешься рассказать мне ничего больше, правда? — уточняю я.

— Пока нет, — отвечает он с лёгкой жесткостью.

Я чувствую себя потерянной и слишком взволнованной, чтобы найти разумный способ справиться со всем этим. Поэтому я просто делаю вдох, прохожу мимо него и направляюсь к выходу.

— Ты не скажешь мне, кто ты? — спрашивает он.

В его голосе слышится печаль, глубокая тоска, которая заставляет меня вздрогнуть и которую я не до конца понимаю. Почему это боль, а не ненависть?

— Меня зовут Лира, и я была ею последние десять лет своей жизни.

Он долго смотрит на меня, словно пытается понять.

— Сколько тебе лет?

— Столько же, сколько было бы ей сейчас.

— Вы практически одинаковы, — бормочет он, и я слышу в его тоне ту же тревогу, что гложет и меня.

Я вижу его таким же потерянным и одиноким. Я вижу его грустным, потрясённым. Я вижу его человность…

Я поворачиваюсь к нему.

— Практически? — переспрашиваю.

— Вы очень разные.

— По характеру? — хочу уточнить.

— И внешне тоже. — Он улыбается. — Хотя не думаю, что кто-то ещё это заметил, если тебе от этого легче.

— А как ты это понял?

— Ответ на этот вопрос дал бы тебе подсказки к вопросам, на которые я пока не хочу отвечать, и, думаю, ты это понимаешь. Ты расскажешь мне, как это возможно? Как ты можешь иметь… такую внешность?

Я возвращаю ему осторожную улыбку.

Кириан выпускает короткий, печальный вздох, отводит взгляд на секунду. Я вижу, как он глубоко вдохнул, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Мне нужно знать одну вещь.

— Что ты хочешь узнать?

Он тянет секунду, две, три.

— Она сильно страдала?

Я содрогаюсь. Мне не нужно, чтобы он говорил, о ком идёт речь, когда его глаза сверкают такой особенной печалью.

Возможно, он имел в виду это, когда сказал, что недавно потерял кого-то, кого любил? Осознал ли он тогда, что Лира мертва?

Если так, он понял это в день запуска фонариков, а может, и раньше. Возможно, именно поэтому он тогда был таким странным.

— Только в конце, — отвечаю я честно. Сглатываю и понижаю голос. — Мне жаль.

Он напрягается.

— Ты убила её?

— Да.

Я жду реакции. Жду ответа, возможно, физического. Не понимаю, почему он не злится сильнее. Не понимаю, почему он не делает шаг вперёд, чтобы убить меня. Это было бы логично. Это то, что сделал бы любой.

Но Кириан ничего не делает. Абсолютно ничего.

Он лишь кивает.

— Спасибо за честность.

У меня сжимается сердце, и я закрываю глаза на мгновение, чтобы набраться хоть немного смелости для завершения этого разговора, который я никогда не представляла.

Разговора неожиданного, искреннего и невыносимо жестокого.

— Моя жизнь в твоих руках.

— Я это понимаю.

Он больше ничего не скажет. Не скажет, ждёт ли подходящего момента, чтобы предать меня, хочет ли мучить меня или же добиться от меня чего-то. Он не скажет.

И я понимаю, что пора уходить.

Я делаю вдох, поворачиваюсь и направляюсь к двери. Когда моя рука касается дверной ручки, его голос останавливает меня.

— Всё, что я сказал ранее, было правдой, — признаётся он.

В его словах звучит боль.