Все темные создания

Как только достигаю дна, нахожу Кириана и опускаюсь на колени рядом с ним. Кладу пальцы ему на шею, проверяя пульс. Облегчённо вздыхаю.

Несколько раз легко хлопаю его по лицу.

— Кириан, — шепчу. — Кириан, ты должен проснуться.

Он не двигается. Всё ещё дышит, но, возможно, слишком слаб, чтобы долго оставаться в таком состоянии. Я не могу проверить, есть ли у него травмы.

— Кириан, — повторяю шёпотом и ударяю его сильнее, но он всё равно не просыпается.

Чёрт. Мне придётся тащить его наверх самой.

Я хватаю его за руки, напрягаясь при каждом звуке, при каждом движении, и начинаю тащить его назад, волоча по земле к скале, по которой только что спустилась. Это будет сложно, но я справлюсь. Нужно только крепче ухватиться, и…

Что-то меняется в воздухе. Птицы умолкают, шелест ветра замирает; словно что-то рвется в этом мире.

А затем — шаги.

Я слышу их с тем же парализующим ужасом, который испытала, впервые увидев эту гигантскую руку.

Пам. Пам.

Пам. Пам.

Я сжимаю рукоять кинжала на бедре так сильно, что тупая боль поднимается по руке; но мне всё равно. Я даже рада боли, этому острому ощущению, которое удерживает меня в реальности, помогает осознавать, что всё это происходит на самом деле.

Шаги всё ближе.

Пам. Пам.

Пам. Пам.

Земля под моими ногами дрожит, и эхо пещеры, находящейся перед нами, усиливает звук этого страшного марша.

Тень мелькает в темноте, и в следующее мгновение из пещеры выходит ужас, трудно поддающийся осознанию.

Сгорбленное существо, выпрямляется передо мной, разгоняя туман своими тяжёлыми движениями. Я вижу, как оно становится всё больше и больше; одни мышцы, шерсть и крепкие кости.

Рыцари, дамы и остальные капитаны тоже не в безопасности. С такими размерами оно может в любой момент прыгнуть и схватить их.

Ужасное и пугающее, оно открывает свой единственный глаз, и на его огромном лице появляется улыбка, полная острых зубов.

Инстинкт берёт верх, и я выхватываю кинжал, который ношу на бедре. Я застываю на месте, мои пальцы сжимаются вокруг рукояти оружия так крепко, что костяшки белеют. На фоне этого гиганта мой кинжал выглядит нелепо. Я вынуждена запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

Затем Тартало открывает рот, и я едва не теряю сознание, когда его низкий и хриплый голос, казалось бы, дремавший веками, начинает греметь от стен, сложенных из земли и камня:

— Кто осмелился украсть у меня? Этот смертный теперь принадлежит мне.

Во имя Воронов, у меня подкашиваются ноги, но я не отступаю.

Я не знала, что он умеет говорить. Я даже не знала, что…

Я собираюсь с мужеством или, быть может, с безрассудством — кто знает. Часто это одно и то же.

— Этот смертный ничего тебе не сделал. Отпусти нас, пока кровь не пролилась, — предупреждаю я, сжимая своё оружие.

Тартало смеётся. Возможно, я бы тоже рассмеялась, если бы мне не хотелось плакать. Он запрокидывает свою огромную голову, кладёт руки на обнажённый живот и разражается смехом, который словно доносится из другой эпохи, из другого мира.

— Ты тоже не сможешь причинить мне вреда, дочь Мари. Если хочешь, можешь сражаться, и убедишься, что я прав.

Дочь Мари? Потому что я женщина? В языческих легендах говорится, что первые ведьмы были дочерьми матери всех богов — Мари, а народные предания склонны связывать злую магию с женщинами. Возможно, поэтому он так меня называет.

Я крепче сжимаю своё оружие и направляю его на чудовище, всё больше осознавая страшную разницу в росте, силе… Это монстр, древнее создание, которое живёт в этих лесах задолго до того, как первый человек ступил на эту землю.

— Я буду сражаться, — обещаю я. — Я не отступлю. Не дам тебе его.

Я могла бы убежать прямо сейчас. Могла бы бежать и молиться, чтобы Кириан стал для него достаточной добычей, чтобы он позволил мне сбежать.

Часть меня хочет так поступить, но затем я вспоминаю о лошади.

— Если ты того желаешь, дочь Мари… — бормочет он хриплым голосом и протягивает ко мне руку.

Отступать уже некуда.

Тартало не нужно двигаться; ему даже не нужно делать шаг вперёд, потому что он может достать меня одним движением руки.

Воздух дрожит, когда он его разрезает. Я чувствую скорость и движение, и тревога вспыхивает в моей груди, крича мне, чтобы я отступила.

Я успеваю вовремя, чтобы избежать удара, который мог бы впечатать меня в стену.

Я падаю на землю и перекатываюсь, а затем неуклюже поднимаюсь на ноги.

Я бросаю взгляд на Кириана, который всё ещё лежит на земле, без сознания. Тартало, кажется, не собирается причинять ему вред; по крайней мере, пока.

Существо издаёт низкое рычание, которое отдается эхом от стен и распространяется вверх, в лес.

Мне интересно, услышат ли это остальные, поторопят ли своих лошадей, чтобы быстрее уехать.

Надеюсь, что так. Если кто-то вернётся, если кто-то увидит меня среди тумана, который Тартало разгоняет своими мощными движениями, и мне придётся сражаться как Лира, я столкнусь с выбором: подвергнуть миссию опасности или позволить себе погибнуть.

И теперь я знаю, насколько ужасной может быть смерть в его пасти.