Все темные создания

Она протягивает мне руку, хотя видно, что ей самой трудно удержаться на ногах, и, наконец, я реагирую. Бегу к ней и обнимаю за спину, когда становится очевидно, что она не может двигаться в моём темпе. Мы бежим наугад, не понимая, в каком направлении идём, пока Нирида не хватает меня и не уводит за поворот между деревьями, заставляя остановиться за камнем.

Я всё ещё тяжело дышу.

— Это был хиру? — спрашиваю я, возможно, слишком громко. — Это был он?

Нирида прижимает палец к губам, призывая меня к тишине. Она делает знак, и мы обе осторожно перемещаемся вокруг камня, прячась за выступ.

Если это существо действительно хиру, мы обе понимаем, что оно прекрасно знает, где мы скрываемся.

Нирида опускается на землю и начинает расстёгивать сапог, корчась от боли.

— Ты поранилась?

— Только подвернула ногу. — Она поправляет сапог и поднимает на меня взгляд. — Слушай. Ты должна пойти за помощью. Иди вон туда, к последней деревне, и не останавливайся, пока не встретишь кого-нибудь.

Я бросаю взгляд к небу, на сгущающиеся сумерки.

— Это должна быть ведьма, — бормочу я. — Она, наверное, использовала чёрную магию, и теперь она…

— Нет. — Она качает головой, и одно лишь это движение вызывает у неё болезненный крик, который она пытается заглушить. — Это не так.

— Что ты хочешь сказать?

— Какая теперь разница? Уходи, пока она не вернулась. Попроси о помощи. Пусть пришлют патруль.

Если она останется здесь одна, то погибнет. Вероятно, я тоже умру, если попытаюсь убежать через этот лес, но у меня хотя бы будет шанс. Возможно, хиру нападёт сначала на Нириду, и этого будет ему достаточно, чтобы на некоторое время успокоиться.

Меня начинает тошнить, но я не могу думать об этом.

Нирида кладет кинжал в мою руку.

Она не знает, что я уже вооружена.

— Беги, — говорит она.

И я подчиняюсь.

Ничто не гарантирует, что тварь не вынырнет из темноты в любую секунду, но я хотя бы должна попытаться. Я крепко сжимаю кинжал, хотя и знаю, что против хиру он бесполезен, и бегу через лес из елей, молясь о том, чтобы…

Чтобы он нашёл Нириду раньше?

Я резко останавливаюсь.

Тишина леса давит на меня. Лишь отдалённый шёпот ветра слышится вокруг, шевеля игольчатые ветви елей, прокрадываясь между камнями и корнями.

Я ругаюсь, снова, и снова, а затем возвращаюсь назад.

Я следую по своим же следам, подхожу к камню, пригибаюсь и нахожу Нириду на земле, с обнажённым мечом, готовую пронзить меня им, и, не спрашивая разрешения, подхватываю её за талию.

— Лира, — шипит она. — Убирайся. Ты что, хочешь, чтобы нас обеих убили?

Нирида хватает мои пальцы в попытке освободиться, и в этот момент я замечаю что-то влажное на её руке. Хмурюсь, глядя на алое пятно у себя на запястье. Она ругается, когда я тяну её за руку, заставляя показать ладонь — чистый и ровный порез.

Мы несколько секунд смотрим друг на друга, не отводя глаз.

Она собиралась отвлечь его. Планировала привлечь внимание своей кровью.

— Чёрт, — бормочу я.

Я убираю меч. Снимаю куртку, теперь уже запачканную и к тому же слишком тяжёлую, и стаскиваю куртку с Нириды.

— Лира, — пытается остановить она, — Лира. Хватит.

Но я не слушаю. Я вырываю её куртку, хватаю за запястье и небрежно вытираю порез тканью. Она всё равно будет источать запах, но хотя бы оставленная одежда будет пахнуть сильнее.

— Не будь дурой, — бросает она сердито.

Я заметила, что она уже давно перестала говорить со мной, как полагается из-за моего положения, но это первый раз, когда она оскорбляет меня напрямую.

— Да какое тебе дело до того, что я делаю? Всё равно, если хиру меня убьёт, ты будешь довольна, да?

Я подхватываю её за талию, не давая ответить, и держу её с такой силой, какой она точно не ожидала от Лиры, вошедшей в лес.

О том, как это обьяснить, я подумаю позже.

— Ты ничего не понимаешь, — шипит она, корчась от боли, когда я ускоряю шаг.

Мы идём среди елей, без какого-либо направления. Я не могу перестать смотреть на высокие и стройные стволы деревьев и думать, не скрывается ли среди них тварь, охотящаяся на нас.

— Ты делаешь это из-за Кириана? — спрашиваю я.

Возможно, сейчас не лучшее время для разговора, но у меня есть ощущение, что молчание не имеет смысла, так как наши шаги звучат шумно на земле, а стон Нириды становится всё сложнее сдерживать.

— То, что этот идиот чувствует к тебе, не имеет значения, — грубо отвечает она, зажмурившись.

Даже если она не опирается на раненую ногу, каждый шаг даётся ей с большим трудом.

— А что тогда имеет значение? Этика? — спрашиваю я насмешливо. — Добро и зло? То, что правильно?

Я понимаю, что не в том состоянии, чтобы шутить. Почему, чёрт возьми, я вообще вернулась за ней?

— Твоё выживание важнее этих глупостей. Твоя жизнь… — Боль не даёт ей договорить сразу. — Важнее.

Сердце колотится у меня в груди так сильно, что я боюсь, оно заглушает мои чувства.

— Почему? — настаиваю я.

Теперь вопрос становится настоящим. Я хочу, чтобы она продолжала говорить, хочу, чтобы её слова избавили меня от этой пугающей тишины. Но кроме этого, мне нужно знать ответ.