Все точки над i

– Как вы мне надоели, – разозлилась я. – Только изводите своими дурацкими разглагольствованиями.

– Кто кого изводит, еще вопрос, – съязвил он.

Отношения у нас не складывались. Мне очень хотелось, чтобы он уехал, и не потому, что он считал меня сумасшедшей, мне казалось, одной будет легче, в себя-то я верила, а вот он вызывал беспокойство. И все-таки мне страшно было подумать, что он может и впрямь уехать. Меня раздражало его глухое сопротивление, его ворчливое издевательство над моими планами, и вместе с тем его присутствие, даже его язвительность успокаивали.

– Нам нужен мотоцикл, – нарушил он молчание. – Если после покушения мы поедем прямо, шансов уйти будет мало. Лучше всего развернуться и гнать против движения. На мотоцикле это проще. И подобраться к его машине тоже.

– Я не умею водить мотоцикл, – сказала я.

– Я умею. Предлагаю следующее. Вы ждете меня вон в том переулке, я догоняю его на перекрестке…

– Не пойдет, – покачала я головой.

– Это еще почему?

– Стрелять буду я.

– Вы мне что, не доверяете? – разозлился он.

– Кто знает, какие мысли придут вам в голову, – пожала я плечами. – Это во-первых. Во-вторых, стрелять надо наверняка, управляя мотоциклом, сделать это довольно трудно, так что надо идти вдвоем.

– Где возьмем мотоцикл? – поморщился он, наверное, в очередной раз поймав себя на мысли, что думает о предстоящем убийстве как о чем-то вполне вероятном.

– Придется угнать.

– Угнать, конечно, можно, но проще купить. Вы говорили: деньги у вас есть.

– Ага. Ник оставил мне наследство, двести пятьдесят тысяч долларов.

Ник действительно оставил мне эти деньги, я нашла их там, где был склад оружия. Чем больше я думала о Нике, тем чаще в голову приходила мысль: не я его убила, он просто позволил мне себя убить. И тогда на меня накатывала тоска. Странное дело, я думала о нем гораздо больше, чем о Машке. Может, потому, что в предстоящем деле Ник был бы мне незаменимым помощником, впрочем, на роль помощника он бы никогда не согласился, зато мысль перестрелять шесть человек не вызвала бы у него нервной дрожи и уж тем более угрызений совести. Он проделал бы все это спокойно и обстоятельно, ни секунды не сомневаясь в успехе.

– А почему, собственно, вы выбрали именно этого типа? – спросил Антон, разглядывая портреты в спальне Ника, когда мы вернулись в дом.

– Они у меня в алфавитном порядке, – серьезно ответила я, но он все равно решил, что я издеваюсь. – Первым номером должен быть Долгих, но он вернется в город только через несколько дней.

– Значит, это он всем заправляет?

– Возможно.

– Вы не уверены?

– Нет. Но у меня с ним личные счеты.

– А в целом вы воспринимаете свою затею как дело общественное? – не удержался он.

– Вы бы лучше подумали, где взять мотоцикл, – ответила я и распахнула дверь, предлагая ему удалиться.

Вытянувшись под простыней, я прислушивалась к шагам Антона. Пять шагов в одну сторону, разворот, пять в другую. Я посмотрела на часы: половина второго. И досадливо чертыхнулась. Мне хотелось, чтобы он перестал бродить, лег, в конце концов, а еще лучше уснул. Его нервозность, его понятный страх перед тем, что произойдет завтра, вызывали мучительную жалость, и вместе с тем он раздражал меня. Я накрыла голову подушкой, подумав: «Бедняга», и это было моей последней мыслью. Наверное, я думала об этом даже во сне, потому что в ту ночь он мне приснился. Во сне он был веселым, стоял рядом и обнимал меня за плечи крепко и уверенно. Мы ждали Машку возле трапа самолета, пассажиры спускались бесконечной вереницей. Машки среди них не было, но мы были веселы и терпеливы, потому что знали: еще немного, и мы ее увидим. Это продолжалось до тех пор, пока я не вспомнила, что Машку убили, и тогда я проснулась. Было ровно семь. Я немного полежала, думая о своем сне и о том, что мне предстоит. Жаль, что во сне я так и не увидела Машку. Ну, что ж, может, и вправду скоро встретимся.

Я легко поднялась и осторожно прошла в ванную. Дверь в комнате Антона была чуть приоткрыта. Он спал, раскинув руки, выглядел как-то беспомощно, совсем по-детски. Я смотрела на него, прислонившись к двери, и улыбалась, радуясь тому, что он спит. Через десять минут я очень тихо покинула дом. Еще вчера, там, на перекрестке, я решила, что пойду одна. Не то чтобы я сомневалась в Антоне, просто мне было жаль его, ни к чему делать человека убийцей, особенно против его воли. Стрелять, управляя мотоциклом, я не могла, впрочем, я понятия не имела, как вообще обращаться с мотоциклом, поэтому вчерашний план мысленно откорректировала. Перекресток не годится, там мне просто некуда будет уйти на своих двоих. Но дальше было очень удобное место, где нужная мне машина появится в 9.20. В это время там всегда пробки, именно в этом месте застрелили Елену. Может, поэтому я и выбрала его? Как знать…