Все точки над i

Я слышала, как хлопнула входная дверь, а потом заработал двигатель машины, посмотрела на бутылку коньяку и решила выпить еще. Потом заглянула в холодильник, на нижней полке консервы, в морозилке кусок мяса, впрочем, сейчас мысль о еде меня вовсе не беспокоила. Я прошлась по первому этажу, не рискуя включать свет в комнатах. Их было четыре, и три из них пусты. Соседняя оказалась спальней, здесь стояла кровать, рядом громоздкий шкаф и стеллаж с десятком книг. Я взглянула на обложки и невольно усмехнулась: Ник тяготел к философии. Выключив свет на кухне, я вернулась в спальню, легла поверх одеяла, подтянув к животу ноги и обхватив колени руками. В темноте смутно проступали контуры шкафа, за спиной надоедливо тикали часы, слишком громко или мне это только казалось? Очень хотелось зареветь от страха или от жалости: к себе, к Дену, поди разберись, слезы должны нести облегчение, но их не было, меня вновь охватило странное безразличие. Я закрыла глаза и попыталась уснуть. Но сон не шел.

За окном серело, я забралась под одеяло, надеясь согреться, меня била дрожь, но вовсе не от холода. Я подумала выпить еще, но мысль о том, что надо встать и пойти на кухню, вызвала протест. И вдруг я подумала: как было бы хорошо умереть сейчас. Закрыть глаза и умереть. Я закрыла глаза и, странное дело, почти мгновенно уснула.

Проснулась я ближе к обеду. Прошла в ванную и долго стояла под душем, после этого вернулась в постель и проспала почти до вечера. Выпила два стакана воды и вновь отправилась спать. Утром следующего дня все повторилось, у меня не было сил подняться, приготовить себе поесть. С трудом разлепив глаза, я шла в туалет, потом на кухню, чтобы выпить воды, и возвращалась в постель, засыпая уже на ходу. Мне ничего не снилось, по крайней мере, так мне казалось, тело было вялым, непослушным, а мысли путались, ни одной я не способна была додумать до конца. Хотелось одного: спать.

Проснувшись в очередной раз, я не смогла с уверенностью сказать, сколько времени провела здесь. Похоже, не меньше недели. Все случившееся представлялось таким далеким, что теперь мне большого труда стоило восстановить события. Вот мы встречаемся с Деном в ресторане, вот идем к его машине, я роняю сумку, и Макс, парень из охраны Дена, торопливо собирает с пола ее содержимое, а я иду в туалет и достаю из смывного бачка спрятанное там оружие… У меня было чувство, что я вспоминаю какой-то фильм.

«Надо встать, принять душ и выпить чаю, если он здесь есть», – раскинув руки и глядя в потолок, думала я. Но тут же забралась под одеяло и нырнула в беспамятство.

Меня разбудил телефонный звонок. Я вскочила и бросилась на кухню, где стоял аппарат. Телефон смолк, но через минуту зазвонил вновь. Рука машинально потянулась к трубке, но я заставила себя ждать. Пауза. И вновь звонок. Я схватила трубку, не рискнув произнести ни слова, и услышала голос Ника.

– Солнышко, – издевательски сказал он. – Сколько раз я тебе повторял: стрелять надо в голову. Редкая сволочь, заполучив в череп пулю, способна выжить. Если честно, я о таких не слышал.

– Что ты хочешь сказать? – пробормотала я и сама не узнала своего голоса.

– Хреновый из тебя стрелок, вот что, – буркнул Ник.

– Он жив? – свалившись на стул, спросила я и повторила: – Он жив?

– Может, ты и не собиралась его шлепнуть, а, милая? – кривлялся Ник. – Может, вы так развлекаетесь?

– Он жив? – бестолково повторила я и вспомнила взгляд Дена и кровь, что била фонтаном из-под его рук. – Не может быть.

– Господь большой путаник, в смысле, неисповедимы пути господни, – вздохнул Ник. – По мне, так лучше бы Гадюка сдох, с его парнями все-таки был шанс договориться, но, если этот засранец выкарабкается, непременно захочет твой скальп. Так что я бы на твоем месте обратился к господу с нижайшей просьбой прибрать мерзавца.

– У него есть шансы выкарабкаться? – спросила я, не принимая дурашливого тона Ника.

– Ничтожные, по крайней мере, так утверждают эскулапы, но, зная этого парня, я уверен, он и самый малюсенький шанс использует. Обливаясь кровью, этот тип сумел выбраться из машины да еще и проползти весьма приличное расстояние, прежде чем его обнаружили доверенные лица, так бездарно прошляпившие тебя. Ты знаешь, я им восхищаюсь. Ага. До чего живучий оказался, зараза. А вот ты меня очень огорчила, детка. Папу не слушаешь, хочешь жить своим умом, которого у тебя сроду не было, а теперь выясняется, что ты еще и стрелять не умеешь. Я практически в отчаянии. – Ник вздохнул и заговорил серьезно: – Ситуация хреновая, солнышко. Сладкоречивый в зоне недосягаемости, боюсь, он с тобой мысленно уже простился и даже выпил за упокой души. А я так рассчитывал на его любовь к тебе.

– Зря рассчитывал, – сказала я.

– Теперь и сам вижу. Даже гениям свойственно иногда ошибаться. Не вздумай сорваться в бега, затея совершенно бесперспективная. Сиди и жди, как карта ляжет. Поняла?

– Поняла, – ответила я, и Ник повесил трубку.