Все твои грязные секреты

– У меня руки дрожат. – Я подняла руку на уровень глаз, продемонстрировав дрожащие пальцы. – Черт побери, я не справлюсь.

Услышав эти слова, Прия, моя лучшая подруга, заметно расслабилась.

– О, ну и слава богу. Валим отсюда. – Она повернулась, собираясь уходить. Ее длинные, блестящие черные волосы хлестнули меня по руке.

– Подожди! – я схватила ее за запястье. – Ты так легко позволишь мне испугаться?

– Ты не боишься – в тебе просыпается здравый смысл, – заключила она, бросив взгляд на Сашу и ее свиту. – Тебе не нужно писать саундтрек для этой дурацкой пьесы. Уверена, со своими записями ты пройдешь на любую музыкальную программу, на какую захочешь.

– У остальных кандидатов тоже есть записи. – Я вытерла пот с верхней губы, наблюдая, как те трое наконец уселись за пустой столик посреди столовой. – Но они подают всякие стандартные записи – ну, знаешь, треки для рекламы, для трейлеров и тому подобное. А мне нужно сделать что-то эпичное. То, что будет выделяться.

Прия подняла брови.

– Что, твоих десяти тысяч подписчиков на ютьюбе недостаточно, чтобы выделяться?

– Десять тысяч – это ни о чем. У других ребят больше. Мне непременно нужно сделать это.

– Почему ты думаешь, что Саша вообще станет думать об этом? Они всегда выбирают какую-нибудь бродвейскую постановку, так что музыка к ней уже есть. Предлагать Саше сочинить новую музыку к пьесе – все равно что спрашивать, не захочу ли я вступить в какую-то дурацкую команду чирлидеров. Этому не бывать.

Прия всегда мечтала стать чирлидером. Но проблема заключалась в том, что у нее не хватало смелости попробовать.

– Давай так: если я заставлю ее согласиться, ты тоже попробуешь записаться в команду чирлидеров.

Ее глаза стали размером с блюдца.

– Я тоже не стану. Саша там капитан. Она мне никогда не разрешит.

Я снова взглянула на Сашу. Как ей удалось запустить свои когти буквально во все? Как будто ей на роду написано постоянно быть в центре внимания. И никто не может сказать «нет» Саше Харрис.

Теперь я должна добиться, чтобы она не сказала «нет» мне.

Глубоко вдохнув, я немного помедлила и вынула из правого уха наушник, впитывая последние отголоски энергии из саундтрека к масштабному фэнтезийному сражению. Некоторые для смелости выпивают, а мне нужна лишь доза музыки. Мощные аккорды и крещендо заставляли меня чувствовать себя так, словно я смело иду навстречу врагу, готовая к битве.

– Сейчас я это сделаю.

– Я тебе официально запрещаю. – Прия вцепилась мне в локоть, когда я попыталась сделать шаг в их сторону. – Как твоя лучшая подруга, я не могу допустить, чтобы ты оказалась на пути Саши. Сейчас она не догадывается о нашем существовании, и это не должно меняться. Помнишь, что стало с твоей сестрой? Помнишь, на что способны такие люди, как Саша?

У меня сжалось горло от одного только упоминания моей сестры, и я рывком освободила локоть от хватки Прии.

– Думаешь, мне нужно напоминание?

Смерть моей сестры Мэгги научила меня избегать девушек с подлым характером, словно чумы. Я знала, каково это – быть жертвой их жестокости, жить под бременем их насмешек. Я и не догадывалась, что испытывала Мэгги, пока все не зашло слишком далеко. Она была старше меня на четыре года и уже заканчивала школу, когда я училась в восьмом классе, так что после начальной школы мы оказались в разных учебных заведениях. Каждый раз, когда я вспоминала о Мэгги, меня душило чувство вины: я совершенно не замечала, как те девочки издевались над ней.

Когда я узнала правду, было уже слишком поздно.

После того, как она умерла, я порвала со своими подружками. Отчасти из страха, что в итоге их жертвой могу стать и я. Но по большей части из-за того, что их жалость была для меня невыносима. Большинство людей чувствуют себя ужасно неловко рядом с кем-то, кто скорбит о потере. Они пялились на меня своими широко раскрытыми печальными глазами, и из-за их неловкости мне начинало казаться, будто это я должна их успокаивать.

Тогда я была не в силах с этим справиться. Вид скорбящих родителей угнетал меня. Мне требовалось быть сильной ради них. Рядом осталась только Прия, которая поддерживала меня, позволяла мне изливать свои чувства и не смотрела при этом на меня таким встревоженным и настороженным взглядом, как они.

Так что вместо того, чтобы ходить в гости к одноклассникам или кружиться в танце на школьных вечеринках, мы закрывались в моей комнате и устраивали киномарафоны или «джем-сейшены» – я работала над очередной композицией за клавиатурой синтезатора, надев огромные красные наушники, от которых вибрировал сам череп, а она, растянувшись на ковре с Варежкой, читала фэнтези или разучивала фокусы Дэвида Т"eрстона из его шоу «Безумная магия» на «Нетфликсе». Прия, как образцовый интроверт, наслаждалась такой жизнью, но я иногда тосковала по возможности ощутить себя частью большой группы.