Все твои грязные секреты

Помедлив, он еще раз взглянул на Сашу.

– В это же время я слез с успокоительного, но у меня остался рецепт. Так что я решил не сдавать его, чтобы пополнять запасы. Я не стал ее переубеждать: пусть думает, что принимает антидепрессанты, а продаю я ей кое-что менее опасное и зарабатываю пару лишних баксов. По-моему, выгодно для всех!

Саша занесла шприц над плечом Скотта, словно кинжал.

– Ты обхитрил меня! – прошипела она.

Скотт отодвинулся, тут же вскрикнув от боли.

– Ради твоего же блага!

Она сделала еще шаг к нему.

– Я даже не знала, что принимаю. Ты хоть понимаешь, насколько это опасно?

– Не так опасно, как принимать таблетки. – Он вытер тыльной стороной ладони залитый кровью лоб. Саша переваривала сказанное. Шприц дрожал в ее руке.

Робби покачал головой:

– Поверить не могу вашим словам. – Он пнул стоящий рядом стул так, что Саша вздрогнула. О боже. А вдруг она случайно нажмет на поршень? Жидкость как раз попадет на руку Скотту.

– Саша, положи этот проклятый шприц! – Я сжала кулаки, чтобы не было заметно, как они дрожат.

– Да, положи его, – сказал Скотт. – Мне казалось, я делаю как лучше.

Ну, это он явно преувеличивает.

– Серьезно? – Я покачала головой, глядя на него. – Ты продавал ей лекарство, которое ей нельзя было принимать. Она и правда могла причинить себе вред!

– Она его уже причинила. – Прия посмотрела на Сашу, которую заметно трясло.

– И вы ничего не сделали, чтобы помочь ей, – сказала я. Скотт стиснул губы. – Ты просто позволял ей причинять себе вред и дальше, хотя мог обратиться к кому-нибудь за помощью.

– Вот не надо, Рыжая. Ты тоже ничего не сделала.

– Я не знала всей правды! Ты не говорил мне ничего конкретного. Ты просто бросался хитрыми намеками о каком-то «грязном маленьком секрете», который у нее есть. А когда я попыталась поговорить с ней напрямую, она все отрицала… Она ведь всегда все отрицает.

3 месяца и 2 недели назад Выпускной класс, октябрь

– Саша, у меня буквально глаза сами закрываются. – Я потерла глаза. Они словно горели. По полу моей спальни были разбросаны карточки для подготовки к экзамену. В последний раз, когда я рискнула взглянуть на будильник, было больше двух часов ночи. Прия уже дважды чуть не задремала, и мы два раза от начала до конца прокрутили мой плей-лист с лучшими оригинальными саундтреками. Мои родители были не против, чтобы я засиживались с друзьями до рассвета, даже если на следующий день нам нужно было в школу, – главное, чтобы мы все оставались дома. Их снисходительность была и благом, и проклятьем, поскольку это означало, что у меня не оставалось никакого повода разогнать остальных по домам.

– Умолкни и скажи мне, что такое «эфемерный». – Саша помахала карточкой у меня перед носом.

– Не могу больше. – Я снова уронила голову на кровать.

– Нужно держаться. – Саша вытерла пот, блестевший под носом, и я, прищурившись, поглядела на нее. Я выискивала признаки того, что она накачалась, но пока было сложно различить, когда дело в стрессе, а когда – в чем-то еще. – Это мой последний шанс улучшить оценки за итоговый тест. Я должна обойти Диего.

Всем, кто этим интересовался, было известно, что Саша набрала 1540 баллов. Но Диего набрал 1560, поэтому она считала, что провалила экзамен.

– Почему ты так сильно хочешь обойти его? – спросила Прия, беря очередную пригоршню орехов. Чтобы удовлетворить свой вечный сахарный голод, она добавила в смесь еще и «M amp;M’s», хотя, наверное, она пожалеет об этом, когда вырубится с утра. Из-за ее гипогликемии мама даже не разрешила бы ей находиться в одной комнате с плиткой шоколада. Но шокоголика не переделать, так что ей удавалось урвать сладостей то тут, то там – пусть даже за это приходилось расплачиваться невыносимой головной болью.

– В Гарвард редко принимают двух студентов из одной школы, – сказала Саша. – Так что я не могу рисковать.

Варежка выбрал этот момент, чтобы протиснуться в приоткрытую дверь спальни и пробраться между нами. Он плюхнулся на живот, прямо на карточки, которыми был усыпан ковер, и вытянул лапы, явно напрашиваясь, чтобы его погладили. Я была почти уверена, что в прошлой жизни он был собакой.

– Слезай-ка с них! – рявкнула Саша, изобразив руками, будто стреляет. Варежка поднялся на лапы.

– Эй! – Я подхватила кота и крепко прижала к себе. – Не кричи на моего кота.

Саша закатила глаза.

– Забей. – Она ткнула меня карточкой. – Не прикидывайся дурой. Это легкий вопрос. «Эфемерный».

Я сердито взглянула на нее.

– Мое терпение окажется эфемерным, если ты продолжишь так мерзко себя вести.

Прия, подняв брови, молча продолжала жевать орехи.

Саша отбросила карточку.

– Сойдет. Следующий вопрос. «Удалиться».

Прищурившись, она посмотрела на Прию.

– Уф, я тебе так завидую.

Прия замерла, запрокинув голову назад и поднеся ко рту пригоршню орехов.

– Чему именно?

– Вот бы мне можно было есть столько сахара, сколько тебе! У меня-то он пойдет прямо в бедра. – Она похлопала по своим обтягивающим джинсам. – Я набираю вес от одного взгляда на сладкое. А тебе повезло – легкая полнота тебе идет.