Все твои совершенства

Она единственная, с кем я сейчас могу это обсуждать. С Грэмом я перестала говорить о своем цикле еще в прошлом году. Каждый месяц с тех пор, как много лет назад мы начали пытаться завести ребенка, Грэм, узнав, что я не беременна, утешал меня. Вначале я ценила это. Даже страстно желала этого. Но шли месяцы, и я стала бояться говорить ему, насколько я сломлена. А если я начала бояться, что ему придется утешать меня, значит, он, скорее всего, уже устал от постоянного разочарования. В начале прошлого года я решила: подниму этот вопрос только в том случае, если результат будет иным.

Пока результат неизменен.

«Извини, детка, – пишет мне в ответ сестра. – Ты занята? У меня новость».

Я выезжаю с подъездной дорожки, переключаю телефон на Bluetooth и звоню ей. Она отвечает в середине первого гудка. Вместо приветствия она говорит:

– Я знаю, что ты не хочешь говорить о себе, так что давай поговорим обо мне.

Я рада, что она меня понимает.

– Так что за новость?

– Он получил эту работу.

Я сжимаю руль и стараюсь, чтобы в моем голосе звучало воодушевление.

– Что ты говоришь! Ава, вот здорово!

Она вздыхает и явно старается, чтобы в ее голосе звучала грусть:

– Мы уезжаем через две недели.

Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, но на сегодня уже достаточно выплакалась. Я искренне рада за нее. Но Ава – моя единственная сестра, и теперь она уезжает на другой конец света. Ее муж Рид родом из Франции, из огромной семьи, и еще до того, как они поженились, Ава говорила, что рано или поздно они переедут в Европу. Ей всегда ужасно этого хотелось, поэтому я знаю, что она сдерживает свой восторг из чувства такта: мне-то грустно от того, что она уезжает так далеко. Я знала, что Рид в прошлом месяце подал заявки на несколько вакансий, но где-то в глубине души эгоистично надеялась, что его никуда не пригласят.

– Вы переезжаете в Монако?

– Нет, Рид будет работать в «Империи». Это в другой стране, но до Монако всего час езды. Европа такая крошечная, даже странно. Здесь после часа езды доедешь в лучшем случае до Нью-Йорка. А в Европе за час оказываешься в стране, где говорят на другом языке.

Я даже не знаю, где находится «Империя», но для Авы это явно звучит лучше, чем Коннектикут.

– Ты уже сказала маме?

– Нет, – говорит она. – Представляю, какой она устроит спектакль, поэтому решила сказать ей об этом лично. Как раз еду к ней.

– Ну, удачи тебе.

– Спасибо, – говорит она. – Я позвоню тебе и сообщу, рвет ли она на себе волосы. Увидимся завтра за обедом?

– Да, я приду. И у нее будет целый день, чтобы успокоиться.

Мы заканчиваем разговор. Я застреваю на красном светофоре на пустой улице.

В буквальном и переносном смысле.

* * *

Мой отец умер, когда мне было всего четырнадцать. Вскоре мама снова вышла замуж. Меня это не удивило. И даже не расстроило. Отношения между родителями всегда оставляли желать лучшего. Нет, наверное, вначале у них все было хорошо, но к тому времени, когда я достаточно повзрослела, чтобы понимать, что такое любовь, я уже видела, что между ними ее нет.

Думаю, что оба раза мама выходила замуж не по любви. От спутника жизни ей всегда требовались в первую очередь деньги. Отчим покорил ее не столько своими личными достоинствами, сколько пляжным домиком на Кейп-Коде.

Вопреки ее гардеробу и манере поведения, мама не из богатых. Она выросла в Вермонте, в довольно стесненных условиях – вторая по возрасту из семи детей. За отца она вышла замуж, когда он был умеренно богат, и после того, как родились мы с сестрой, она потребовала, чтобы он купил ей дом в Олд-Гринвиче, штат Коннектикут. То, что ему приходилось работать вдвое усерднее, чтобы позволить себе такую расточительную супругу, не имело значения. Думаю, на работе ему нравилось больше, чем дома.

После смерти отца в семье остались средства, но их было слишком мало, мама не могла вести образ жизни, к которому привыкла. Но вскоре она исправила положение. Они с отчимом поженились на частной церемонии всего через год после похорон отца. Ее режим экономии продлился менее восьми месяцев.

Хотя мы с сестрой выросли в богатом окружении, ни она, ни я не богаты и никогда не были богатыми. Все, что много лет назад оставил нам отец, мама давно потратила. А у отчима есть родные дети, которые после его смерти унаследуют все его имущество. Вот почему мы с Авой никогда не считали себя богатыми, несмотря на то, что росли и воспитывались среди состоятельных людей. И вот почему, окончив колледж, мы сразу же начали работать и самостоятельно оплачивать свои счета. Я никогда не прошу у мамы денег. Во-первых, считаю, что взрослой замужней женщине негоже сидеть на шее у родителей. А во-вторых, она никогда не дает просто так. Всегда с какими-то оговорками.