Все твои совершенства

Грэм делает несколько шагов в спальню. На его лице я вижу затаенный страх. Он переводит взгляд со шкатулки на меня и ждет, что я объясню, почему держу ее в руках. Почему она вообще оказалась в спальне. Зачем я забрала ее с чердака. Зачем – не знаю. Но то, что я держу ее, безусловно, продиктовано сознательным решением, поэтому я не могу ответить чем-то невинным вроде «Не знаю».

Он подходит ближе, и я чувствую острый запах пива. Он никогда не был большим любителем выпить, разве только по четвергам, когда ужинает с коллегами. И мне, вообще-то, нравится, как от него пахнет по вечерам в четверг. Наверняка, если бы он пил каждый день, да еще не знал меры, этот запах казался бы мне противным. И мы бы из-за этого ругались. Но Грэм знает меру во всем. У него есть распорядок, и он его соблюдает. Эту черту его характера я считаю одной из самых сексуальных. По четвергам я всегда с нетерпением ждала его возвращения. Иногда наряжалась для него и ждала его прямо здесь, на кровати, предвкушая сладкий вкус его губ.

Сегодня я забыла, что надо предвкушать, и это о многом говорит.

– Квинн?

Я слышу все его страхи, расколовшиеся и безмолвно сочащиеся между буквами моего имени. Он подходит ко мне, и я неотрывно смотрю ему в глаза. В них я читаю неуверенность и беспокойство и задумываюсь, с каких пор он глядит на меня именно так. Прежде он делал это с радостью и благоговением. Теперь от его взгляда мне хочется плакать. Мне надоело, что он так на меня смотрит, надоело, что я не знаю, как отвечать на его вопросы. Мы с мужем уже давно не на одной волне. Я больше не знаю, как с ним общаться. Иногда, когда я открываю рот, мне кажется, что ветер задувает все мои слова обратно в горло.

Я скучаю по дням, когда мне казалось, что я лопну, если немедленно не расскажу ему все-все-все. И по тем дням, когда ему казалось, что пока мы спим время обманывает нас. Иногда по утрам я просыпалась и замечала на себе его взгляд. Он улыбался и шептал: «Что я пропустил, пока ты спала?» Я переворачивалась на бок и рассказывала ему свои сны, и иногда он так смеялся, что на глазах у него выступали слезы. Он толковал хорошие сны и отметал дурные. Он всегда умел сделать так, чтобы я чувствовала, что мои сны лучше, чем у всех остальных.

Теперь он больше не спрашивает, что пропустил, пока я спала. Не знаю, то ли ему неинтересно, то ли мне просто перестали сниться сны, которыми стоило бы поделиться.

Я осознаю, что все еще верчу на пальце обручальное кольцо, только когда Грэм наклоняется и останавливает его пальцем. Он нежно переплетает свои пальцы с моими и осторожно отводит мою руку от деревянной шкатулки. Интересно, он намерен продемонстрировать мне, что я держу в руках что-то вроде взрывчатки, или это действительно то, что он сейчас чувствует?

Он приподнимает мое лицо, наклоняется вперед и целует меня в лоб.

Я закрываю глаза и слегка отстраняюсь, делая вид, что еще раньше начала делать это движение. Его губы касаются моего лба, когда я уже встаю с кровати, и ему приходится отпустить меня и смиренно шагнуть назад.

Я называю это танцем разводящейся четы. Первый партнер делает попытку поцелуя, второй ее отвергает, первый делает вид, что не заметил. Мы уже давно танцуем этот самый танец.

Я откашливаюсь, сжимаю в руках шкатулку и иду к книжному шкафу.

– Нашла на чердаке, – говорю я, наклоняюсь и задвигаю шкатулку между двумя книгами на нижней полке. Грэм сделал мне этот шкаф в подарок на первую годовщину свадьбы. Я была потрясена: он смастерил его из ничего и своими руками. Помню, когда он заносил его в спальню, то занозил ладонь, а я в знак благодарности высосала занозу. А потом толкнула его к шкафу, опустилась на колени и еще раз выразила благодарность.

Это было тогда, когда прикосновения друг к другу еще что-то сулили.

Теперь его прикосновение – просто очередное напоминание обо всем, чем я для него никогда не буду. Я слышу, как он идет ко мне через комнату, поэтому встаю и хватаюсь за книжную полку.

– Зачем ты принесла это с чердака? – спрашивает он.

Я не смотрю ему в глаза, потому что не знаю, что ответить.

Он сейчас стоит совсем близко; его дыхание скользит по моим волосам, каждый выдох шевелит волосы на затылке. Его ладонь накрывает и сжимает мою руку, которой я цепляюсь за книжный шкаф. Он прижимается губами к моему плечу в тихом поцелуе.

Я отчаянно хочу его, и это действует мне на нервы. Я хочу повернуться и наполнить его рот своим языком. Я скучаю по его вкусу, его запаху, его звукам. Я скучаю по тому времени, когда он был на мне, настолько поглощенный мной, что казалось, будто он готов разорвать мою грудь, просто чтобы увидеть мое сердце, когда мы занимаемся любовью. Странно, как можно скучать по человеку, который рядом. Странно, что можно скучать о сексе с человеком, с которым все еще занимаешься сексом.