Все у нас получится!

И пока остальная часть компании роилась вокруг шашлыков, Аллочка успела сделать Стасика мужчиной, приятно поразившись тому обстоятельству, что он каким-то чудом сумел приберечь для нее свою невинность. Ночью она сама пришла к Стасику в комнату, чтобы уж все получилось наверняка. Да и сам процесс оказался совсем не таким противным, как ей представлялось: неожиданно Аллочке понравилось доминировать в паре. Опыта у нее было несравнимо больше, не говоря уж о теоретической подготовке. А через неделю она поехала в Долгореченск, не дожидаясь визита мужа, – взяла и напросилась, сказав, что соскучилась. Николай не слишком удивился, потому что Аллочка пару раз так уже делала. Когда Николай ошарашил ее заявлением на опекунство, Алла еще точно не знала, сработал ее план или нет, а теперь сомнений уже не осталось.

Вернувшись к себе, Алла рассказала матери сначала о беременности, потом об Илюше. Антонина Михайловна радостно раскудахталась, уверенная, что Аллочке помог найденный ею знахарь:

– И что бы ты без матери делала? Я же говорила, что Аскольд непременно поможет. Его и Аглая Семеновна очень хвалила, и Нина Петровна.

Потом до нее дошла новость про Илюшу. Но только Антонина Михайловна открыла рот, чтобы начать возмущаться, как Алла строго произнесла:

– Мама, мы должны считать, что это сын его друга. Поняла? И если ты начнешь выступать, Николай со мной разведется. Ты этого хочешь? А если ты попробуешь привлечь дядю Петю, то я от тебя уйду. Одна останешься. Хватит, вы с отцом и дядей Петей уже столько наворотили, что не разгрести.

Антонина Михайловна растерянно смотрела на дочь, потом нерешительно всхлипнула, но Аллу это не впечатлило:

– Так ты сможешь держать язык за зубами? Никому ни слова: ни своим подругам, ни Селезневым. А особенно дяде Пете.

Антонина уныло кивнула. А Николай, приехав в Долгореченск, поговорил с Дарьей. Она выслушала его историю, усмехнулась и спросила:

– Значит, говоришь, сын друга?

– Да, – твердо ответил Коля, глядя ей в глаза. – А если у тебя есть какие-то соображения по этому поводу, то держи их при себе.

– Как скажешь.

– Даша, ты знаешь – я очень нежно к тебе отношусь! Но ты же видишь, что ситуация изменилась. Придется как-то по-другому устраивать быт. Двое детей, шутка ли! Я перееду в Москву, так что, сама понимаешь, времени у меня ни на что не будет.

– Значит, мы расстаемся?

– Даша, я не могу больше так с тобой поступать! Ты молодая, красивая, способная, тебе надо собственную жизнь налаживать, а не за меня цепляться. Поверь, мне все это крайне тяжело, но что делать! Я сам плохо понимаю, как смогу без тебя.

– Во-первых: когда это я за тебя цеплялась? Во-вторых, я сама буду решать, что мне делать. И в-третьих: я нужна тебе? Не как любовница – ты себе сотню найдешь, если захочешь. Как человек, как друг?

– Да.

– Ну вот, что и требовалось доказать. Давай жить, как получается. Но знай, что я всегда на твоей стороне, что бы ни случилось.

Эту ночь с субботы на воскресенье они провели вместе. Утром Николай, забрав необходимые вещи, уехал в Москву, а Даша медленно побрела домой – пешком через весь город. Она шла и плакала, спрятавшись под зонтом от затяжного осеннего дождя. А через пару дней взяла и перекрасилась, став из шатенки яркой блондинкой: новая жизнь – новый образ. В понедельник, войдя к себе в «предбанник», Николай не сразу узнал свою секретаршу, а потом с облегчением рассмеялся:

– Поразила меня в самое сердце! А я уж решил, что ты уволилась, а это кто-то новый.

– Не дождешься.

– Почему вдруг такой цвет?

– Джентльмены предпочитают блондинок, не знал?

– Ты мне и шатенкой нравилась. Или что – будешь искать нового… джентльмена?

Увидев выражение лица Даши, Николай шагнул к ней, быстро обнял и прошептал:

– Прости! Прости меня, дорогая! Но я ничего не могу изменить.

– Да ладно, – сказала Даша, поправляя осветленные локоны. – Не переживай. Будем жить, как получается.

Еще раз она заплакала, впервые увидев Илюшу – Николай года через полтора решился их познакомить. Мальчик был так похож на Николая, что Дарья окончательно утвердилась в мысли о его отцовстве. Ничего толком не зная о прошлом Селезнева, она тем не менее почти угадала историю его первой любви. Даша легко поладила с мальчиком, и они порой даже ездили куда-нибудь втроем во время каникул – то в Ленинград, а то и в Симеиз. Потом Даша долго приходила в себя, постепенно возвращаясь к суровой действительности: сказка о счастливой семье кончалась быстро. Она ни разу не упрекнула Николая, потому что сама выбрала такую жизнь – Даша была из породы однолюбов.