Все учесть невозможно

Дама сия, похожая как две капли воды на мои детские представления о римских матронах, явно не имела никакого опыта работы с арестантами. Выслушав ценные указания Ирины, как со мной обращаться в ожидании самого Халивина, она растерянно кивнула и сказала:

— Хорошо.

Никакой четкой идеологической позиции сей неопределенный ответ не нес, и мои спутники поморщились, недовольные этим неприятным фактом.

Ирина оглядела ее подозрительно и вздохнула. Ее явно не устраивал выбор босса. Но делать было нечего — Халивин явно не собирался устраивать из собственной квартиры приют для всех членов партии. Поэтому Ирина коротко сообщила мне, что позвонит через час, когда я обустроюсь, и отправилась решать сложные партийные вопросы.

Когда дверь за моими врагами закрылась, хозяйка вздохнула так тяжело, что мне стало немного стыдно за мое невежливое вторжение в ее дом.

— Пойдемте, я покажу вам вашу комнату, — сказала она.

Мне сейчас больше всего на свете хотелось побыть одной, и поэтому я обрадовалась ее предложению. Мы вошли в небольшую спальню, и Людмила Сергеевна устало вздохнула:

— Надеюсь, вам у нас понравится.

— Спасибо.

Я оглянулась на нее. Хозяйка стояла в дверях, пребывая в явной нерешительности. Она совершенно не знала, как со мной поступать дальше. Я никаких указаний на свой счет не слышала поэтому помочь ей вряд ли могла. Ее растерянность и оторопелость вызывали у меня жалость и иронию. Как там у старика Хэма — «проявляйте иронию и жалость». Именно эти два чувства я и начала проявлять по его совету…

— Может быть, вы хотите кофе? — весьма неуверенно спросила Людмила Сергеевна.

— Да, было бы неплохо, — улыбнулась я. — Но только через пять минут, ладно? Мне надо привести себя в порядок.

Она обрадовалась.

— Я займусь кофе, а вы приходите. Хорошо?

С этими словами она удалилась на кухню, оставив меня с тем, что было мне сейчас нужнее всего на свете.

С моими магическими косточками.

* * *

Несколько минут на размышление — это как, очень много? Мне хватает. Я совершенно безнравственно плюхнулась с ногами на огромную кровать, бережно накрытую шелковым покрывалом с драконами, и достала заветный мешочек.

— Ну, милые, вещайте, — сказала я, грея в ладонях мои кубики, — вляпалась ваша хозяйка? Только, бога ради, постарайтесь говорить со мной понятно и лаконично.

Кинув их, я прочла: 30+6+22.

«Вас ожидает унылая, безрадостная работа».

— Сей факт дошел до моего сознания и без вашей помощи! — фыркнула я. — Лучше постарайтесь помочь мне найти выход. Выход-то как? Есть? Или я паду здесь смертью храбрых?

32+6+13

«Добиваясь расположения противоположного пола, вы преодолеете все преграды на своем пути».

Совет, конечно, неплохой, признала я. Но из противоположного пола у нас на горизонте только крутолобые братки да Леша-охранник. Ну, еще сам генерал-аншеф Халивин. Вся эта братия не отвечает моим требованиям к мужской красоте, и заниматься ими по сердечной части мне, если честно, так неохота, что и словами не выразить.

— Ну, и когда я смогу насладиться пьянящим ароматом свободы? — задала я последний вопрос.

33+19+9

«Будущее еще не скоро подарит вам благоприятную возможность рискнуть в любви или делах».

«Да уж, пессимизм косит наши ряды, — подумала я. — Скоро мы начнем сдаваться. Единственный выход вырваться из этого плена — сделать вид, что я влюблена в Лешу. О, нет…»

Я содрогнулась от этой мрачной перспективы. Никогда.

Лучше пусть меня расстреляют. Татьяна Иванова — честная женщина.

Однако пусть эта информация хранится у честной женщины. Возможно, если не останется другого выхода, мы ею воспользуемся…

* * *

Слабое царапанье в дверь заставило меня оторваться от размышлений.

— Таня? — раздался голос Людмилы Сергеевны.

— Да, сейчас.

Я поднялась, пригладила волосы.

Дверь скрипнула, открываясь.

— Ты убил моего отца…

Трагический женский голос заставил меня вздрогнуть. Ну и обвинения…

— Нет, это неправда! — воскликнул в ответ второй, похожий на голос Альфа или лейтенанта Коломбо. Я застыла в изумлении. Что там у Людмилы Сергеевны за выяснение отношений на кухне? И с кем?

Выстрел и женские рыдания донеслись оттуда, заставив меня вздрогнуть. А Людмила Сергеевна спокойно стояла, с интересом глядя в сторону кухни.

— Ты так и не понял всю глубину моих чувств, — заключил свои размышления женский голос, и Людмила Сергеевна оторвалась от кухни, переводя на меня рассеянно-мечтательный взгляд.

— Такой хороший фильм, — вздохнула она. — Жаль, что он закончился.

Я постаралась сдержать смех. Ситуация казалась забавной. Кухня Людмилы Сергеевны была всего лишь отдана на время во власть мыльному сериалу.

— Как вам в этих хоромах? — поинтересовалась я. Сама бы я с трудом восприняла этакое нагромождение квадратных метров.

— Сначала плутала, — призналась она, невесело улыбнувшись. — Да и сейчас… Удобства удобствами, но в доме подобралась такая важная публика. Поговорить не с кем… Все куда-то спешат, а если и остановятся, то постоянно посматривают на часы. Не любят они нас, ведь Гена их враг.