Все ураганы в лицо

Части Одиннадцатой армии перешли в наступление, чем создали ощутимую угрозу деникинскому тылу; а 23 сентября восточнее Царицына соединились с частями Десятой армии. После ходатайства Куйбышева и Фрунзе Одиннадцатая армия была передана в состав Юго-Восточного фронта. Михаил Васильевич простился с Кировым. Он знал — будут еще встречи. Он ведь не любил расставаться с людьми, а к Сергею Мироновичу проникся сильнейшей симпатией.

Всего десять дней общения… На фронте — это целая жизнь.

Фрунзе рвался в Туркестан. Но белоказачий «аппендикс» не поддавался никакому ножу. Два конных корпуса Толстова носились по степным просторам, их нельзя было обойти, окружить, применить к ним известные способы борьбы. Они совершали налеты и никогда не сосредоточивались надолго в каком-то определенном месте. Можно было прийти в отчаяние. Против белоказаков действовала одна лишь Четвертая армия. Две дивизии Первой армии пришлось послать на Южный фронт против Деникина, остальные части этой армии обеспечивали сообщение между РСФСР и Туркестаном.

Изворотливый ум Фрунзе и здесь нашел единственно правильное решение: нужно отрезать противника от станиц, хуторов и других баз снабжения, вытеснить его в голую степь на зиму глядя. Партизанским методам белоказаков противопоставить свои партизанские методы: организовать конные партизанские отряды, которые не подпускали бы врага к населенным пунктам.

Но каким бы совершенством ни отличались оперативные планы, для Фрунзе они, без учета политической стороны дела, значили очень мало. Он несколько раз выезжал в Москву, встречался с Владимиром Ильичом. В результате появилось постановление Совета Народных Комиссаров за подписью Ленина. Суть его сводилась к тому, что разоренной области будет оказана материальная помощь, а казаки, воюющие на стороне белых, получат прощение прежней вины при условии немедленного изъявления ими покорности Советской власти.

Одновременно Четвертая армия перешла в наступление. Все эти меры дали поразительный результат. Казаки сложили оружие. В начале января 1920 года Четвертая армия Восканова освободила Гурьев и заняла побережье Каспийского моря. Генерал Толстов бежал в Персию.

Уральский фронт был ликвидирован! В штабах подсчитывали трофеи за год: сто пятьдесят орудий, миллионы снарядов, шестьсот пулеметов, сто тысяч винтовок, шесть аэропланов, легковые и грузовые автомобили, бронепоезда, радиостанции. Ну и сто пятьдесят тысяч пленных!..

Теперь можно отправляться в Туркестан. Туда еще в октябре выехали Куйбышев, Новицкий и руководящие работники Комиссии по делам Туркестана. Михаил Васильевич тоже состоит в этой комиссии, облеченной самыми широкими полномочиями ЦК, ВЦИК и Совнаркома. Из Ташкента поступают настойчивые требования о немедленном выезде Фрунзе туда для решения всех запутанных вопросов военного, политического и дипломатического характера.

В Туркестан, в Туркестан!..

Туркестан, как мираж: он поднялся перед взором Фрунзе всеми своими заснеженными пиками, красными горами, уютными синими долинами, яблоневыми садами, такырами и барханами и растаял… От Владимира Ильича пришла телеграмма:

«Прошу товарища Фрунзе в соответствии с указаниями Реввоенсовета Республики развить революционную энергию для максимального ускорения постройки дороги и вывоза нефти».

О какой дороге речь? Откуда взялась нефть?

Когда был освобожден Эмбинский нефтяной район, Михаил Васильевич обнаружил на промыслах возле Ракушечьей пристани двенадцать миллионов пудов нефти. Отступая, беляки подожгли промыслы, но пожар удалось потушить. Республике требуется нефть. Но как ее вывезти в кратчайшие сроки? Построить железную дорогу от северного побережья Каспия до Александров-Гая, перешить на широкую колею линию Александров-Гай — Красный Кут: шестьсот верст по безлюдной, безводной степи. Январские морозы и бураны. По линии проектируемой постройки нет топлива, нет жилищ для рабочих. Да и самих рабочих нет. Нет шпал, нет рельсов. Были бы хотя бы железнодорожные дивизионы, но и их нет.

Фрунзе отвечает Владимиру Ильичу:

«Армия свой революционный долг выполнит».

Гуляют студеные ветры по степи. Сковало льдом прибрежные воды Каспия, и лишь у горизонта в свинцовых судорогах перекатываются волны.

Фрунзе и его заместитель Авксентьевский идут вдоль берега. Фрунзе сосредоточен. У него упрямый, строгий подбородок, глаза отливают металлическим блеском. Спрашивает:

— Железную дорогу умеете строить?

— Не умею.

— Какое удивительное совпадение: я тоже не умею. Помнится, раньше вы утверждали, что не сможете командовать армией. Хорошо, что я не поверил. Оказывается, вы все можете: даже быть заместителем командующего фронтом. Дорога-то пустяк — всего шестьсот верст!

— Это фантастика. Все равно что проложить дорогу через всю Англию.