Все ураганы в лицо

О том, что Уфу нужно взять без промедления, думает и Фрунзе. Колчак поклялся взять Москву; Фрунзе поклялся взять Уфу. Но он знает, как это невероятно трудно. Сперва под огнем противника нужно форсировать Белую, а переправочных средств нет, и взять их неоткуда, нет опыта преодоления таких крупных водных преград. Есть, правда, хороший план: сразу после форсирования охватить уфимскую группировку противника с юга и с севера, а конницей отрезать ей путь отступления.

Адмирал Колчак… Фрунзе никогда не встречался с ним. И странное дело: к личности Колчака никакого интереса не было. Как-то разведчики принесли листовку с портретом «правителя». Фрунзе бросил рассеянный взгляд на листовку и через минуту забыл о ней. Один из разведчиков сказал:

— Сухой, как борзая, — никакой представительности, морду будто через рубель пропустили. А еще в царьки лезет. Поглядим, какой ты в деле.

— Ему што, — отозвался другой. — А у нас што?..

— Што, што, а то, што приперли его, вот што. А ежели увидел што, то держи язык за зубами, не распускай панику. Хвалилась синица море зажечь. Так и твой адмирал…

По уточненным данным разведки, выходило, что на уфимском направлении у противника сорок тысяч штыков и сабель и сто сорок орудий. У Фрунзе было всего сто орудий. Зато он смог стянуть под Уфу почти пятьдесят тысяч войска. И если бы не река Белая…

Сто пятьдесят — триста метров. Что такое — триста метров? В мирное время — почти ничего. На войне — очень много. А если это водная преграда под артиллерийским обстрелом — то очень, очень много. Он отдал приказ войскам Туркестанской армии:

«Бросая вас нынче вновь в наступление, я хочу напомнить о том, что вы им решаете окончательный спор труда с капиталом, черной кости с костью белой… Наш первый этап — Уфа; последний — Сибирь, освобожденная от Колчака».

Человек в канцелярии большого начальства и человек в своей стихии, при исполнении своего дела, которое для него составляет смысл жизни, — это, по сути, два разных человека.

Михаил Васильевич хорошо запомнил тот день, когда Чапаев, утративший веру в штабы и в высокое армейское начальство, робко попросил принять его. Теперь перед ним был совсем другой Чапаев. Чапаев на коне. Чапаев, воодушевленный победами, смуглый, обветренный, весело и зло сверкающий синими глазами, сухощавый и ловкий, как черкес. Молодой, полный нерастраченных сил Чапаев. Василию Ивановичу тридцать два.

В нем как бы воплощена стремительность переживаемого времени. У него удивительная способность выходить на первое место, захватывать инициативу; если чапаевская дивизия выполняет даже второстепенную задачу на второстепенном направлении, в итоге оказывается: Чапаев продвинулся дальше и быстрее всех, и направление, на котором он действовал, таким образом, стало главным, решающим. В нем безбрежная удаль, бешеное самолюбие и гордость. Он сродни ветру, гуляющему по степи. Но это только одна сторона его личности. Ему доверен сложный армейский организм — дивизия. Что из себя представляет чапаевская дивизия? Это не просто ватага лихих парней, которая врывается в села и уральские городки и рубит беляков. В подчинении у Василия Ивановича три бригады (в одну из них входит Иваново-Вознесенский стрелковый полк), авиаотряд, отряд броневиков, инженерный батальон и отдельная саперная рота, отдельный горный артиллерийский дивизион, батальон связи, два кавалерийских дивизиона, артиллерия. Вполне самостоятельная единица. Командуя дивизией, ошибаться нельзя — оперативное время для дивизии предельно ограничено, исход всего решает время тактическое, самое скоротечное время.

Во главе дивизии — Чапаев на своем месте. Фрунзе пытается представить Чапаева во главе армии. Не заскучает ли? Не заскучает. Пора, пора выдвигать Василия Ивановича… Если кажется, что человек на своем месте, это еще не значит, что его возможности ограничены определенными рамками. Возможности ведь проявляются в деле, они не даны раз навсегда в готовом виде.

Чапаевская дивизия находилась на самом берегу Белой в селе Красный Яр, в двадцати пяти верстах севернее Уфы.

Сюда прибыл Фрунзе. Сперва он замышлял главный удар нанести правым флангом Туркестанской армии в обход Уфы с юга. Но когда убедился, что правый фланг успеха не имеет, а Чапаев, как всегда, опередил всех и успел занять плацдарм на том берегу, выбив противника и даже захватив у него два парохода, все надежды перенес на левый фланг, на Чапая.

Хитроватый Василий Иванович, играющий иногда в этакого простачка, сделал вид, что страшно удивлен приездом командующего, и все допытывался: а как там, на правом фланге, Уфу, наверное, уже обошли, и нужно торопиться тут с форсированием, а то, чего доброго, опоздаешь…

Михаил Васильевич посмотрел на него и рассмеялся. Сказал: