Все в сад!

При малейшей попытке пошевелиться или посмотреть в сторону, не то что

уж оглянуться, следовал строгий оклик: 'Не двигаться!', 'Не оглядываться!'

Приходилось сидеть, уставившись в одну точку и лихорадочно

прокручивать в памяти фрагменты допроса, чтобы проверить, а правильно ли

всё сказала. Однако это оказалось занятием безнадёжным. От волнения

Маша не запомнила добрую половину из того, о чём говорила. Это было

плохо. Если спросят о чём-то вот таком 'незапомненом' ещё раз, существовал

риск ответить как-то по-другому. И тем самым вызвать дополнительные

подозрения.

Сколько она так просидела — полчаса час или два, девушка сказать не могла.

Долго.

Наконец позади послышался лёгкий скрип открываемой двери, и мимо неё

к своему месту просеменил дознаватель. Когда он проходил рядом, Маша

уловила аромат вина и запах… Пожалуй, жареного мяса.

'Эх, теперь он подкрепился и может ещё полдня продолжать в том же духе',

— тоскливо подумала девушка, пытаясь унять бурчание в голодном желудке.

В самом деле, вольготно рассевшийся в своём кресле человечек выглядел

заметно повеселевшим. Однако оказалось, что доволен он вовсе не тем, что

может продолжать мучить вопросами свою юную собеседницу.

Прокашлявшись, дознаватель объявил:

— По результатам предварительного расследования вы и ваш жених

признаётесь потерпевшими от рук нелюдей. Исходя из этого, вы можете

требовать через суд долю имущества ваших обидчиков. Кстати, суд

состоится завтра утром. На нём вы выступаете в качестве свидетелей. Сразу

скажу — такие процессы у нас долго не длятся. Утром начало, к обеду -

обвинительный приговор, вечером — казнь. После казни — праздничный

фейерверк, — дознаватель усмехнулся. — Так что свои требования по

имуществу заявляйте прямо с утра. Сейчас вы освобождаетесь из-под

стражи, но до окончания суда покидать город вам запрещено. Ночь можете

провести в гостинице 'Золотой Лев'. Её содержит мой родственник.

Передайте ему эту записку, — человечек нацарапал несколько слов на клочке

бумаги, после чего протянул его Маше, — и он предоставит вам номер и

покормит бесплатно. Так как все найденные при вас ценности конфискованы

до решения суда. Всё. Не смею вас больше задерживать, — дознаватель

поднялся со своего места. — Конвой! Проведите девушку до выхода!

С табуретки Маша поднялась не сразу. Какое-то время ушло на осмысление

того, что она только что услышала. Нет, она, конечно, приложила все усилия,

чтобы допрос закончился подобным образом. Но по мере пребывания в этом

неуютном кабинете надежда, что её вдохновенному вранью поверят, причём

вот так вот быстро, постепенно таяла. Таяла… Таяла… И вот, когда она

испарилась уже практически полностью, свершилось чудо!

— Я… Могу идти? — неуверенно переспросила Маша, опасаясь, что что-то не

так поняла.

— Идите… — отмахнулся дознаватель, который к этому времени на

подследственную уже не смотрел. Он был поглощён складыванием в

извлёчённую из ящика стола папку накопившиеся за время допроса бумаги.

Девушка оглянулась. За спиной у настежь раскрытой двери нетерпеливо

переминался с ноги на ногу необъятный охранник.

Маша медленно поднялась с табуретки, постояла пару секунд неподвижно

и на негнущихся ногах поковыляла к выходу. Почти дойдя до двери,

остановилась, обернулась, и, запинаясь, скороговоркой протараторила:

— До свидания.

Дознаватель, не поднимая головы, молча кивнул, продолжая возиться с

бумагами.

Конвойный за спиной девушки молча положил свою лапищу ей на плечо,

отчего она, присев, чуть не плюхнулась на не очень чистый пол, и резко

развернул её к двери.

— Вперёд!

Снова потянулся кажущийся бесконечным лабиринт из коридоров и

лестниц. Маша шагала, повинуясь командам топающего позади охранника,

от которого так и разило чесноком. 'Хоть не перегаром' — успокаивала себя

девушка, вспомнив, как когда-то давно, ещё на Земле, ехала утром в час пик в

автобусе, а сзади стоял тип такой же комплекции, как у этого борова. И,

постоянно икая, распространял вокруг себя такой, гм, аромат, что Маша уж

думала, что живой до своей остановки не доедет. И, главное, отойти в

сторону никакой возможности…

От нахлынувших воспоминаний её передёрнуло. Нет уж, сейчас ситуация

намного лучше. Тем более, что впереди ожидает свобода. Свобода… Как,

оказывается, это много. Кто бы мог подумать…

Наконец-то за очередным поворотом оказалась закрытая на замок

окованная железом дверь.

— Стоять! - послышался позади окрик охранника.

— Стою, — буркнула Маша. И уже тише добавила. — А то бы я прошла сквозь

закрытую дверь.

Конвоир протиснулся к двери, чуть не расплющив девушку. Щёлкнул

замок, и тяжёлое полотно отворилось, открывая путь…

Нет, пока ещё не к свободе. Просто в очередную комнату. Посреди которой

стоял Витя. Видок у него был… Скажем так, ошарашенный.

Маша взвизгнула и с порога кинулась парню на шею. Не потому, что так

полагалось по 'легенде', а просто от радости. Витя тут же был расцелован и

засыпан вопросами типа 'ты как?', 'всё в порядке?', 'нас отпускают, ты

знаешь?'.

Вопросы сыпались с такой частотой, что отвечать на них обалдевшему от

налетевшего на него вихря в девичьем обличье парню было просто