Все в шоколаде

Лялин пытался придумать, что бы еще сказать, я некоторое время терпеливо ждала, однако он предпочел промолчать, а может, в голову не пришло ничего путного, и я сказала:

– Пока.

– Я позвоню, если что, – заверил он. Я сделала ручкой, удаляясь по коридору, чувствуя, что он смотрит мне вслед. Может, кто и удивился бы всем этим ужимкам, прыжкам и прочим играм человекообразных, только не я. Дураку ясно, грядут перемены и каждый присматривает себе местечко понадежнее, союзы заключаются, распадаются и заключаются вновь, жизнь становится чрезвычайно насыщенной.

Я взглянула на часы и вспомнила, что отключила сотовый. Дед терпеть не может, когда наш разговор прерывает звонок, я об этом не забывала и потому-то отключила телефон. Однако время вполне подходящее, чтобы подняться с постели после бурной ночи, и Лукьянову пора бы уже напомнить о себе. Либо еще не поднялся, либо уже занят чрезвычайно важными делами, любопытно какими.

Поразмышляв об этом, я набрала номер Риты и спросила:

– Ты у нас все знаешь, у Лялина есть дача?

– Наверное, как же без дачи? – удивилась она. – У меня и то есть.

– Про твою я знаю. А про лялинскую нельзя узнать поточнее? И так интеллигентно-ненавязчиво, как ты умеешь?

– Ладно, узнаю. А зачем?

– Когда узнаешь, станет ясно.

Я поехала в гостиницу, предварительно оповестив Викторию о своем визите. Как только она открыла мне дверь, сомнения исчезли: романтическое приключение Лукьянову обеспечено, девица смотрела томно, мурлыкала, как кошка, и чувствовалось, что жизнью она довольна. Везет же некоторым… Я заговорщицки подмигнула ей, а она шепнула в ответ:

– Все в порядке.

– Не сомневаюсь, – выдала я бодрую улыбку.

– Александр Васильевич встали и уже позавтракали, – шепотом зачастила она, – сейчас кофе пьют.

Стало ясно, ночь любви произвела неизгладимое впечатление, раз уж Вика говорит о нем во множественном числе. Радостно хихикнув, я направилась к его двери, Виктория забежала вперед, постучала и громко сообщила, не открывая двери:

– Александр Васильевич, к вам Ольга Сергеевна.

– Пусть войдет, – ответил он. Девушка распахнула передо мной дверь, я вошла и обнаружила Лукьянова сидящим в кресле, в рубашке и при галстуке, правда, пиджак висел на спинке стула, но Александр Васильевич и так выглядел при всем параде, и на него стоило посмотреть. Бурная ночь не сказалась на его внешности и, как видно, особого впечатления не произвела, ни томности тебе, ни неги, лишь деловитость и целеустремленность. Журнальный стол перед ним был завален бумагами, которые он не спеша просматривал. Увидев, как я вхожу, он снял очки, отложил их в сторону и потер глаза. – Садись, – кивнул он и сложил руки на груди. – Я ожидал тебя раньше.

– Хотела дать тебе возможность насладиться жизнью.

– Я думал, ты сама наслаждаешься. Дома не ночевала или на звонки принципиально не отвечаешь?

– Не ожидала, что могу тебе понадобиться, – изобразила я изумление.

– Есть новости?

– Была у Деда, получила нагоняй. Гарика хоронят, Дед не может смотреть в глаза убитому горем другу.

– Это смешно?

– Нисколько. Когда наш старик чем-то недоволен.., в общем, я бы с удовольствием достала убийцу хоть из-под земли, но мне редко везет. А тебе? – Он водрузил очки на нос и собрал бумаги. – Чего ты надеешься в них найти? – хмыкнула я.

– Пока сам не знаю.

– Личные дела сотрудников – это такое увлекательное чтение?

– Твое – нет, – усмехнулся он, покопался в бумагах, нашел мое личное дело и стал читать вслух.

– Тоска зеленая, – заметила я.

– Точно. Самое забавное, если верить этой бумажке, ты должна быть умненькой девочкой, способной, интеллигентной, порядочной и опять же, если верить этой муре, честной.

– Ты веришь?

– Нет, конечно. Как я могу поверить, если передо мной сидит беспринципная сука, единственное достоинство которой, да и то сомнительное, развитое чувство юмора.

– Давай поговорим о принципах? – предложила я. – У тебя их сколько? У меня целых два.

– Ну и как?

– Жить с ними намного приятнее. Нет, честно.

– Не сомневаюсь, – кивнул он, как-то уж чересчур пристально на меня поглядывая.

– Здесь даже не написано, что я алкоголик, – продолжила я радовать его. – Как можно верить бумагам…

– Я и не собираюсь.

– Зачем тогда тратить на них время?

– Иногда в них находишь любопытные вещи.

– Дай-ка мне личное дело Лялина, – попросила я. Лукьянов протянул мне бумаги, я их быстро просмотрела и осталась недовольна.

– Что надеялась найти?

– О чем говорить, если не нашла? В пять у нас встреча с Пастуховым, если он, конечно, не передумает. – Лукьянов посмотрел на меня с интересом, и пришлось пояснить:

– Позвонила ему на сотовый, представилась подругой Мальвины, парень готов спасти любимую ровно в 17.00, если до этого времени не поумнеет. Годов ему всего семнадцать, и я надеюсь, что он так и умрет дураком.

– Оптимистично, – хмыкнул Лукьянов.

– Не знаю, что он там видел, – начала ворчать я, – точнее, не знаю, хочу ли это знать.

– Девчонку не нашли?

– Нет.

– А что твой мент?

– Ничего. Были бы новости, позвонил бы.

– Ну что ж, – поднимаясь, заявил Лукьянов, – поехали в офис. Собери бумаги.