Все в твоих руках (СИ)

Кордонов встал во весь рост, и тут же получил сильнейший удар кулаком в голову — Питон пустил в ход свои железные кулаки, усиленные магической подпиткой. Вахтер крутнулся на месте, но устоял; мало того, подпрыгнул, что твой Брюс Ли, засветив ногой мертвяку в челюсть.

Схватка продолжалась. Противники кружили, высматривая друг у друга брешь в обороне, выбирая момент, чтобы нанести решающий удар.

Сева понял, что не может оставаться пассивным наблюдателем. Он стал оглядываться в поисках оружия. Ага! Возле «стены вечного ремонта» был свален в кучу строительный инвентарь. Сева ухватил густо заляпанную цементом совковую лопату, зашел, крадучись, Кордонову со спины, размахнулся, метя ему в голову, ударил. Промахнулся, угодил в плечо.

Удар получился не сильный, скользящий. Колдун обернулся лишь на мгновение, но и это оказалось для него фатальным. Питон ринулся в атаку и серией ударов по корпусу заставил соперника согнуться пополам, а затем классным боксерским хуком в подбородок отправил колдуна в нокаут.

Кордонова буквально подбросило. Он грохнулся на спину, приложившись затылком о каменную глыбу. Дернулся, приподнялся, но снова упал. Голова колдуна беспомощно свесилась набок.

Он еще был жив, хрипел, шарил по асфальту руками, словно пытался что-то отыскать. Питон не оставил врагу шанса — навалился сверху и задушил. Убедившись, что противник мертв, поднялся, отошел в сторону.

Лицо колдуна мгновенно почернело, обуглилось. Несколько секунд и чародея не стало — рассыпался в пепел. Неуязвимый для обычных смертных, он оказался бессилен против «живого мертвеца», поднятого его же магической силой.

— Егорыч, — осторожно позвал Сева своего спасителя.

Питон повернулся к нему, покачал головой.

— Нет больше Егорыча, — прохрипел верзила, и брякнулся оземь огромной тряпичной куклой.

Мертвяк тоже сгорел. И тоже без огня и дыма — истаял ледышкой. Против него бессильна была даже магия, но срок, отпущенный ему, закончился со смертью Черного.

Сева присел на философский валун, ставший снова обычным булыганом — пегматитом, по-другому называемым еврейским камнем. Глянул, машинально, на часы — 7:56. Высветил дату: 5 сентября, понедельник.

Только теперь Сева заметил: фонари не горят, но вокруг светло — раннее утро.

4

Соловейск — не Средняя Азия. Утренние заморозки в сентябре здесь обычное дело. Вот и сейчас утро выдалось студеным и ветреным. А одет Сева был, как это часто случалось с ним в последнее время, явно не по сезону: в те же джинсы и рубашку, в которых путешествовал в пространстве-времени. Да и сидеть на холодном валуне, занятие малоприятное и вредное для здоровья.

Сева поднялся, кривясь от боли в ушибленной спине и припадая на левую ногу пошкандыбал в сторону главного институтского корпуса.

В здании — пусто и тихо, только откуда-то с верхнего этажа доносилось громыхание ведра «технички». У большинства сотрудников Института рабочий день начинался с девяти.

— Понедельник — день тяжелый, — пробормотал Всеволод, остановившись на лестничной площадке перевести дух.

«Ё моё, на третий этаж подняться — проблема. А дальше!? На пенсию по инвалидности?»

Сева старался не вспоминать о пережитом кошмаре, и сознательно занимал мозги надуманными заботами.

«Интересно, Инхандек уже пришел?»

Дверь в кабинет замдиректора, как обычно — нараспашку, а Джордж Мустафьевич — в любимом кресле.

— Юрин, зайди ко мне, — окликнул патрон молодого сотрудника.

Сева вошел. Встал возле начальственного стола — сесть Инхандек не предложил.

— Ты уже в курсе? Солнцев умер…

— Когда? — Всеволод сглотнул, закашлялся в кулак.

— В ночь с пятницы на субботу.

Предваряя вопрос подчиненного, замдиректора пояснил:

— Обширный инфаркт. Из областной больницы сообщили… Кстати, ты не знаешь, зачем он поехал в Область?

— Нет.

— Мм, да. Ты, вот что… займешься организацией похорон. Родных у Солнцева, насколько я знаю, нет. Придется все нам делать, самим. Цветы, венки, гроб… ну, все что положено. Я подключу еще двоих-троих из Отдела. Да! На кладбище надо будет тебе съездить, заказать копку могилы. Пойдешь в гараж, к Горбунову, он выделит машину. Скажешь: распоряжение дирекции.

Сева собрался, было, идти — в дверях повернулся.

— Джордж Мустафьевич, помните, я говорил: Михаил Егорович поручил мне найти Философский камень?! Я его нашел. Это булыган, что во дворе валяется. Верно?

— Молодец. Сам догадался, или подсказал кто?

— Ну-у, вроде того… Скажите, а здесь что, всех новичков так разыгрывают?

— Обиделся? Зря. Традиция такая…

— Угу. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что?

Инхандек в ответ махнул рукой: иди, мол, с глаз долой.

«А о том, что камень непростой, вы, наверняка, и не догадываетесь».

Сева вышел из кабинета, спустился в вестибюль.

В плексигласовой кабинке сидел сменщик Кордонова, некто по прозвищу Фунфыря, пропойца, не брезговавший любой спиртосодержащей жидкостью, от одеколона до клея БФ, включительно. Как по-настоящему зовут вахтера Сева не знал.

— Привет, Фунфыря.

— Здорово, — бодро откликнулся вахтер. — Сигареткой угостишь?

Сева протянул Фунфыре пачку.