Все вечеринки завтрашнего дня

— Пожалуйста, — сказал Райделл, передавая сумку. «Драконовские» охранники были обязаны говорить это слово: пожалуйста. Так гласил ноутбук мистера Парка, но в принципе, если уж ты просил у кого-то сумку, ты признавал тем самым, что считал клиента потенциальным воришкой, а коли так, то почему бы тебе не оформить это повежливей? Охранник с подозрением сощурил глаза. Он засунул сумку в нумерованный кубический шкафчик за своим боевым постом и протянул Райделлу бирку с логотипом «Счастливого дракона», которая выглядела, как огромная подставка для стакана с цифрой "5" на обратной стороне. Размер, как прекрасно знал Райделл, был рассчитан на то, что бирки такого размера больше, чем размер стандартных карманов; таким образом, исключалась возможность, что, положив в карман, народ забудет об этом и утащит бирки с собой. Один из способов снизить себестоимость. Абсолютно все в «Счастливом драконе» было продумано таким образом. И вы вроде как были просто обязаны восхищаться этим.

— Добро пожаловать, — сказал Райделл. Он направился к банкомату Международного Банка «Счастливого дракона» в конце модуля. Он знал, что машина наблюдает за тем, как он приближается и вынимает бумажник из заднего кармана.

— Я здесь, чтобы мне выдали чип, — сказал он.

— Пожалуйста, назовите себя, — у всех «драконовских» банкоматов был один и тот же голос, странноватый, напряженный, сипловатый голос маленького кастрата, и Райделл никак не мог понять почему. Но можно было не сомневаться, что это тоже продумано: вполне вероятно, что такой голосок отбивал у людей охоту ошиваться вокруг и от нечего делать трепаться с машиной. Но Райделл знал, что, в любом случае, это сучье отродье могло прыснуть в клиента перечным газом. Аппараты были обклеены предупреждениями об этой опасности, хотя лично он глубоко сомневался, что кто-то хоть раз реально прочитал эти наставления. Если же вам взбрело в голову серьезно шутить с аппаратом, к примеру, попробовать засунуть отмычку в отверстие, откуда выскакивал чип, зловредная тварь облила бы водой и вас, и себя, а потом пустила электрический ток — об этом помалкивали все.

— Берри Райделл, — сказал он, достав из бумажника свои водительские права, выданные в Теннесси, и вставив их операционным концом в сканер банкомата.

— Контактная проверка ладони.

Райделл положил свою руку на вмятину в форме руки. Он ненавидел эту процедуру. Разносчики лишаев и всякой заразы — вот что такое эти штуки для сканирования ладони. Грязь с чужих рук.

Он вытер ладонь о штаны.

— Пожалуйста, введите ваш персональный идентификационный код.

Райделл ввел, шаг за шагом восстановив мнемонический код и закончив двумя жестянками «7-Up».

— Обрабатываю ваш запрос о кредите, — сказал аппарат с такой болью в голосе, будто ему отдавили яйца.

Райделл глянул назад и понял, что, в принципе, он единственный клиент, если не брать в расчет седовласую женщину в черных кожаных брюках, которая мучила кассира на языке, который Райделл счел немецким.

— Транзакция завершена, — сказал банкомат. Райделл повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как «драконовский» кредитный чип выползает из отверстия выдачи. Он толкнул его обратно, не до конца, чтобы сумма остатка высветилась на экране. Недурно. Очень даже недурно. Он спрятал чип в карман, убрал бумажник подальше и развернулся в сторону кассы «ГлобЭкс», которая также служила местным отделением ВПС, Всеамериканской Почтовой Службы. Как и банкомат, эта штука представляла собой очередной спецузел, или, точнее, просто вздутие в пластиковой стене. У них на Сансет такой беды не было, и Хвалагосподу была вынуждена числиться одновременно клерком «Глобал Экспресса» и/или служащей ВПС, причем вторая должность заставляла ее периодически хмуриться, так как секта ее родителей однозначно идентифицировала все федеральные организации как происки Сатаны.

Того, кто медлит, как учил в свое время Райделла его отец, того Бог хранит, и Райделл старался изо всех сил в течение всей своей жизни практиковать этот вид благостной неторопливости. Практически все, из-за чего он когда-либо попадал в глубокую задницу, насколько он помнил, было просто побочным продуктом неумения медлить. В его характере была такая черта — он сам не знал откуда, — которая просто брала его и тащила, при этом в самый неподходящий момент.

Смотри, куда прыгаешь. Сто раз отмерь. Задумайся о последствиях.