Все ведьмы делают это!

— Ах, зело лепотна моя кика-то парчовая! — крутилась у зеркала Явдоксия, так и этак примеряя на голову жутко нелепое сооружение с длинным шлейфом из тафты.

— Полно тебе, у меня кокошник лучше! — горячилась Снандулия. — Речным жемчугом да самоцветными каменьями расшит!

— Уж и жемчуг! Ой, не смеши меня! Знаем мы таковы каменья — стекло битое бутылошное! Одно слово — бужутерия!

— А вот и нет!

— А вот и да!

Поругались сестры и вцепились друг другу в косы, зашипели, как кошки. Еле разняла их Акулина, да за то и поплатилась: принялись сестры над ней смеяться.

— Что рот раззявила, аки кликуша блажная? — напустилась на девушку Явдоксия, хотя Акулина на самом деле была очень красивой и ротик у нее был… как у Даши…»

— Нет, как у меня! — сразу требует справедливости Марья.

— Ты в прошлый раз была Акулиной! — не остается в долгу Дарья и кидает в сестру мишкой.

— Ти-хо! А то дальше не буду рассказывать. Дашка, ну-ка, пей микстуру. Не реви, она сладкая. Так, Марья. Твоя задача: быстро проглотить этот порошок и запить молоком. Молоко холодное? А ты что, горячее любишь? Ну, вот, я так и думал…

— Рассказывай дальше!!! Ну, папочка!

— Ладно.

«… Хитрая Явдоксия загрузила Акулину непосильной работой:

— Ступай, все горницы подмети, квашню поставь, крупы гречневой перебери, кадку под капусту простерилизуй, ой, чаво это я говорю-то!

— Хорошо, сестрица, — только и сказала Акулина и принялась за дела.

Когда Акулина на кухне сортировала крупу и чечевицу, подошла к ней тихонько старая нянька Арина Родионовна, которая от души жалела горемычную девушку.

— На-ка, горемычная, покушай, — сунула она Акулине петушка на палочке. — Совсем сестры-срамницы тебя умучили!

— Спасибо, бабушка. — Акулина-Марина вовсе не любила петушков из жженого сахара, но из вежливости принялась его сосать. — И пошто сестрицы на меня взъедаются…

— Уж больно ты личиком хороша, милая, вот оне и завиствуют, куры рябые, неуклюжие, — растолковывает нянька. — Да и матушка-покойница боле всех тебя любила-баловала. Нонче же только батюшка и заступится. Да еще, — тут нянька понижает голос, — женишок твой жданный-гаданный.

При словах о женихе всякая девушка, даже самая умная, теряет голову. Тем более в сказке. Бедная Акулина так разволновалась, что сунула в мешок с гречкой миску отборного проса.

— Нету у меня жениха, баушка…

— Уж будто! А кто же в светлицу твою летал, светло перышко потерял?

— Ну, мало ли птиц летает. Не февраль месяц, — сказала Акулина, вспомнив о том, что, и правда, недавно вечером возле окна крутилась какая-то невзрачная птица.

— Птиц-то много, милая! А Финист-сокол один. Вот тебе и счастье привалило: возьми, милая, вот оно, перышко Финиста — Ясна сокола, жениха твоего нареченного, супруга навечного.

Акулина взяла в руки перо, слегка испачканное присохшим кое-где пометом. Ничего особенного и волшебного в нем пока не наблюдалось…

— А я батюшку просила с ярмарки привезти, — растерянно протянула она и принялась отколупывать с пера присохшие сероватые комочки. — У вас-то оно откуда?

— Схоронила тайно, как он прилетал да о ставни твоей светлицы заполночь бился-колотился… Бери да спрячь. Как луна-то в силу полную войдет, ты его и призови снова.

— Ну хорошо, — сказала Акулина и спрятала перо.

А вечером Козьма Скоробогатый вернулся с ярмарки, хорошо нагрузившийся заморскими товарами и отечественной брагой. Явдоксия и Снандулия с визгами восторга приветствовали тяжеленные отрезы панбархата неприглядной для глаз расцветки, примеряли повязки из парчи и серьги из самоцветных каменьев…

— А тебе, дочь меньшая, любезная, привез я просимое. Тыщу рублей отдал! — с этими словами купец полез за пазуху и вытащил расшитый платок…

Да, это было еще одно перо. Только совсем непохожее на то, что сунула в руки Акулины Арина Родионовна. Перо блестело как древнее благородное золото, было тяжелым и прохладным на ощупь. Даже сестры притихли, глядя из-под своих бархатных завалов на это сокровище.

— Это и есть перышко Финиста — Ясна сокола? — тихо спросила Акулина.

— Оно самое, не сумлевайся. У меня вот и грамотка к нему есть. Доказуется там, что перо сие не подделка рук человеческих, а истинно редкостной птицею изроненное.

В грамотке глаголицей написано было следующее:

«Сертификатъ качества.

Сия грамота подтверждаеть, что рекомое перо есть истинно перо Финиста — Ясна сокола и содержит в себе:

злата — 0,6 ф.

серебра — 1,1 ф.

сплаву ювелирнаго — 6,9 ф.

каменьевъ самоцветныхъ — 0.

Проба пера 583.

Грамоту составилъ, подписалъ ювелирныхъ делъ мастеръ Ицхакъ бенъ Звономудъ».

— Вот! — гордо потряс грамоткой Козьма, — Ноне у нас торгуют без обману. Даже и срок испытательный на сие перышко есть. Полгода. Ежели не оправдает себя, воротим торгашу да получим деньги с лихвой.

— Благодарствую, батюшка, — поклонилась Акулина, прижимая перо к груди.