Все ведьмы делают это!

Очищенный телесно полковник, сменив кимоно, являлся в маленькую полутемную комнатку с медным изваянием какого-то голопузого божка, сосредоточенно созерцающего свой пупок. Возле статуи стоял треножник с курящимися ароматами. Сэнсэй уже ждал, сидя на жесткой циновке и полуприкрыв глаза сморщенными темными веками. Когда полковник усаживался напротив, тоже скрестив ноги, сэнсэй открывал глаза и начинал, мерно покачиваясь, распевно говорить что-то на непонятном языке. Ароматы вперемешку со словами проникали в мозг Дрона Петровича, он чувствовал, что его сознание странно раздваивается: одна часть полковника Кирпичного с неослабевающим удивлением следила за тем, что вытворяет другая часть. И поглядеть было на что. Введя полковника в транс, Бусидо-сан брал из маленькой жаровни голыми руками раскаленные угольки и давал их подержать полковнику до тех пор, пока они не остывали, причем на ладонях Дрона Петровича не наблюдалось абсолютно никаких физиологических последствий этого ужаса. Но углями дело не ограничивалось: Бусидо-сан принимался за иглы. Напевая что-то вроде гимна, он аккуратно прошивал плечи своего ученика насквозь, при этом кровь не заливала белоснежного кимоно, да и сам ученик не выказывал признаков болевого шока.

Пока полковник пребывал в трансе, раздвигалась в медитационной комнатке ширма со спящим драконом и к обществу двух мужчин присоединялась женщина, чьи глаза горели, как два зеленых светофора. Бывшая черная ведьма Анастасия Либенкнехт глядела этими жуткими глазами прямо в душу полковника и приказывала, приказывала, приказывала… Убить. Уничтожить. Захватить. Выпытать государственные тайны. Отомстить. Звучали незнакомые имена: Авдей и Виктория Белинские, Калистрат Бальзамов, Инари Такобо… Впрочем, одно имя было уже знакомо и, видимо, потому повторялось чаще других, звеня, как бронзовый гонг: Синдзен, Синдзен.

Полковник механически кивал головой, безжизненным голосом повторяя за Анастасией имена, адреса и приказы. Потом старуха уходила, спящий на ширме дракон благополучно продолжал дремать, а Бусидо-сан выводил полковника из состояния транса и с вежливой японской полуулыбкой говорил, что Кирпичного ждет завтрак.

После завтрака (почти всегда состоявшего из вареного риса, сои, рыбы и какой-то распаренной зелени, которую полковник презирал) у Дрона Петровича было полтора часа отдыха. Именно столько времени длился очередной фильм из научно-познавательной серии «Страны и континенты». Видеокассет с другими записями в комнате отдыха просто не было, и полковнику от нечего делать пришлось пялиться на экран, где разворачивались панорамные виды Борнео, Таити, Монблана и Курильской гряды. В комнате отдыха был и стеллаж с книгами, но, посмотрев названия, полковник решил, что видео лучше. В самом деле, странно было бы ждать от Кирпичного, что он примется изучать «Закат Европы» Шпенглера или кантовскую «Критику чистого разума». Тем более что в таких книгах даже картинок не было. А полковник с детства любил исключительно книжки с картинками. Или хотя бы с обнаженными женщинами.

Кстати, о женщинах. С той самой безумной ночи, когда полковник был участником разнузданной фантастической оргии, Дрона Петровича не посещали не только пикантные мысли, но и желания. Оно и немудрено, поскольку физподготовка вкупе с медитациями и скудной пищей отнимала у Кирпичного все силы. Мало того. Полковник не то что о женщинах — о своей собственной судьбе не мог помыслить связно. Словно его мозг был заблокирован в этом направлении. Словно отныне Дрону Петровичу разрешалось мыслить только о покушении на врагов госпожи Анастасии, подготовке террористических актов, боевых искусствах и опять — об уничтожении врагов. Имена врагов назойливо кружились в сознании, как комары над свечкой. Поначалу полковника это бесило. Потом пугало — как же так, его просто программируют, как в зарубежных фильмах про спецагентов. А потом… Полковник просто перестал беспокоиться. И хорошо, что, бреясь, он не особенно разглядывал себя в зеркале. Иначе бы он испугался своих глаз — пустых и прозрачных, как целлулоидные шарики.

После отдыха полковника снова отправляли на тренировку, но теперь уже в тир. Здесь молчаливый тренер вручал ему когда пистолет, когда снайперскую винтовку, надевал наушники и смотрел, какие Дрон Петрович показывает результаты. Кирпичный стрелял неплохо, но, как оказалось, от него требовался просто мастер-класс. Поэтому снова и снова в глубине тира вставали черные силуэты простреленных мишеней, и полковник стрелял, стараясь попасть в самый центр белого круга размером с мушиный глаз…