Все ведьмы – рыжие

– Рита, – низким каким-то вибрирующим голосом вдруг начал говорить Стужев, – Рита, все хорошо…

Еще один шаг ко мне.

– Не трогай меня!!! – от моего вопля я и сама вздрогнула.

Князь застыл. Взгляд его не отрывался от моих глаз, а затем он медленно, очень медленно шагнул назад.

А в доме послышались голоса, звук открывающихся дверей и вполне предсказуемый вопрос появившегося Кощея:

– Александр, что происходит?

Стужев нехотя, словно боясь потерять меня из виду, повернулся к деду и…

Я проскользнула мимо. Мимо него, мимо подошедшей Снегурочки, врезалась в Яна, отскочила от него, и, заметив таки дверь, выбежала из этого проклятого сказочного домика, слыша раздавшееся позади:

– Я не понял, почему девочка плачет?!

А больше я ничего не услышала! Потому что стоило выйти во двор, как в воздухе разнеслось громкое, счастливое и восторженное:

– Мля-а-а-а-а-а!

И ежики встали строем, торжественно козырнув под бандану.

Смех сквозь слезы – такое у меня раньше было только с Ромочкой.

Хочу к Ромке! Хочу к самому чистому и доброму существу на свете, которое не обижает, не делает больно… Домой хочу!

Дракон! Огромный сказочный дракон, увидев меня, широко улыбнулся и пошел на снижение. Вот он и путь к спасению!

А потом что-то ткнулось мне в бок, осторожно и настойчиво. Обернувшись, я увидела уже почти родную метлу. Дожидаться дракона теперь смысла не было.

– Всем на болота к Гаду Змеевичу, – скомандовала я своему сказочному воинству и села на метлу.

Скрип открывающейся двери за спиной заставил вздрогнуть, но я не обернулась! И на крик «Рита!» тоже.

* * *

Я ревела. Обняв Ученого Кота, который мурчал и все гладил меня лапой, просто ревела в три ручья, не в силах остановиться. А под окнами грузно ходил богатырь и время от времени спрашивал:

– И чего там?

– Ревет, – отвечал монструозный конь, который даже не думал высовывать свою морду из оконного проема.

– Рыдает, – горестно поправлял его Колобок.

– Да горестно так, аки лыбедь с сердцем простреленным, – в очередной раз говорила Курочка Ряба.

– Сердце ей разбили, видать, – вносила свое предположение Лиса Патрикеевна.

И я почему-то после этих слов вообще в истерику скатывалась.

А потом печка сказала:

– Усе, сготовила я вам ваше блюдо то заморское, дурно именуемое.

Дурно именуемая это пицца. И вот я раз двадцать сказала, как это правильно называется, но все почему-то сассоциировали ее с не очень приличным названием части тела.

– Пицца – это традиционный итальянский пирог, – вытирая слезы поданным мышкой платочком, сказала я. – Это вкусно.

– Пироги с капустой вкусно, – проворчала печка. – А эта писса, тьху ты, одно позорище!

Но позорище это готовили, что называется, всем миром. Просто я как прилечу, а мне все как обрадуются… пока на подлете была. А как прилетела, да на землю спрыгнула, так все и застыли, потрясенно на меня глядючи.

– А чего случилось-то? – спросил Гусь сказочной породы лебедь.

– Все замечательно! – сказала я с самой счастливой улыбкой.

Слезы-то высохли в полете.

– О-па-ся, – промямлил Колобок, остановившийся на лестнице, – ой, счас истерия будеть…

– Какая истерика? – не согласилась я. – У меня все замечательно, только… есть хочется очень. А давайте пиццу сделаем!

И вот что странно – никто даже не возражал, все с жаром принялись помогать. Колобок тесто катал дрожжевое, гуси-лебеди за яйцами да сыром сгоняли, Серый Волк копченый окорок притаранил, Лиса Патрикеевна откуда-то помидоры приволокла – красные, черные и желтые, лук у соседней бабы Яги с огорода уволокли, зелень у другой потырили. Весело так было, только нечисть сказочная на меня все взгляды бросала настороженные. А как поставили пиццу в печку… я вдруг села и заплакала.

И остановиться не могла, вот пока пицца не приготовилась. Даже когда богатырь прискакал, и то плакала. Ну, богатырь, он однозначно не пицца!

– И все к столу, – скомандовала я, подскакивая с лавки. – Волчик, родненький, нож неси, да побольше. Лисичка, тарелочки. Печенька, а как пиццу-то доставать?

– Ухватом ты ее, окаянную, – пробасила печь.

– Ухватом несподручно, – вставил Колобок.

– Кочергой ее подтаскивай, да черпаком, – внес предложение Кот Ученый.

Вот сразу видно, что умный.

Так и сделала – кочергу взяла в смысле, да только у меня ее богатырь и отнял, а мне сказал:

– Сядь, дева красная, твое дело сторона.

И с ловкостью бывалого воина достал нашу круглую… ну почти, румяную – местами, ароматную и укусную пиццу! И когда ее, красивую, на стол поставил, извлек свой меч-кладенец, подержал над огнем в печи, да у меня спрашивает:

– Кубиками, соломкой?

– Не-не, как пирог, треугольничками, – объяснила я.

Взмахнул богатырь русский мечом булатным… раз взмахнул, второй, третий, четвертый, пятый, шестой, да и всю пиццу порезал! А потом мне умильно так:

– Водочки?

– Пьянству – бой! – заявила я решительно.

– Квасу? – предложила Курочка Ряба.

– Квас не пиво – будем жить красиво, – выдала я экспромтом и скомандовала: – Неси!